Жар предательства - Дуглас Кеннеди (2015)

– Это не обвинение, – вскричала я, – а чистая правда! – И со стуком положила документы на стол перед Бен Хассаном. – Вот… здесь все черным по белому.

Захлебываясь словами, я рассказала ему, как ко мне попал счет за хирургическую операцию, и обо всем, что произошло с той минуты и в конечном итоге привело меня сюда. Бен Хассан слушал молча. Когда я выговорилась, он взял колокольчик, стоявший возле него, и дважды позвонил. В считаные секунды в комнате появился Омар. Они о чем-то перемолвились по-арабски. Омар вышел и вскоре вернулся с новым бокалом кира для меня. А потом принялся собирать осколки, разлетевшиеся по полу. Я попыталась извиниться за свою неловкость, но Бен Хассан перебил меня, выставив вперед ладонь, и сказал, чтобы я не судила себя слишком строго.

– За последние сутки вы пережили так много потрясений. К счастью, разбитый бокал – не розентальский хрусталь[90], a verre ordinaire[91], так что убыток небольшой.

Он опять что-то шепнул Омару. Тот выбросил осколки в стоявшую неподалеку урну и снова нас оставил. Как только дверь за ним закрылась, Бен Хассан взял счет из больницы и, показывая на него, сказал:

– Вот оно так называемое дымящееся ружье – еще одно неоспоримое доказательство того, что вы ударили своего мужа бутылкой по голове, когда узнали о его предательстве.

Я зажмурилась. Нельзя было откровенничать с этим коварным провокатором, что сидит напротив меня.

– Вы должны знать, – наконец произнесла я, – что я говорю чистую правду в том, что касается травмы головы Пола. И я очень за него беспокоюсь. Я должна найти его.

Бен Хассан молчал, потягивая вино. Потом сказал:

– Надеюсь, вы найдете утешение в том, что ваш супруг постарался загладить свою вину перед дочерью.

– Под этим вы подразумеваете?..

– Он помог ей купить квартиру.

Я опешила:

– Что?!

– Помог Самире купить квартиру, в которой она сейчас живет, в доме, перед которым сегодня утром вы учинили ей скандал.

– Я не учиняла скандал. Просто…

– Уведомили ее о том, что считаете ее любовницей вашего мужа. Самира позвонила мне, пока вы спали. Ее оскорбило ваше обвинение, которое вы бросили ей прилюдно.

– Я ее ни в чем не обвиняла.

– Я знаю, что вы, madame, как всегда, говорите правду.

– Пол не смог бы купить ей квартиру.

– Он заплатил только половину стоимости. Другую половину внес ее любовник-француз.

– Сколько денег мой муж дал дочери?

– Один миллион дирхамов.

Бен Хассан наблюдал за мной, пока я осмысливала эту маленькую подробность.

– Не могу поверить, – заявила я.

– Почему?

– Это сколько в долларах?.. Если брать восемь и восемь дирхамов за один американский доллар… получается что-то в районе ста двадцати двух тысяч долларов.

– У вас не голова, а калькулятор, madame.

– Без моего ведома он не мог получить такой кредит в США.

– Именно поэтому Пол занял деньги здесь, в Касабланке.

– Но здесь у него нет рейтинга кредитоспособности, нет имущества, которое он мог бы предоставить в качестве обеспечения кредита на такую огромную сумму.

– И вы опять попали в самую точку. Именно поэтому ваш муж не стал обращаться в банки и другие финансовые учреждения.

И тут меня осенило.

– То есть вы говорите, что он занял деньги у ростовщика?

– «Ростовщик» звучит как-то уж очень ругательно, вы не находите? Лучше сказать «финансовый посредник». Более изящное определение, да и не такое уничижительное.

– По-вашему, месье Бен Хассан, мне сейчас есть дело до словесных изысков? Он занял деньги у ростовщика, а это значит, что неприятностей у него куда больше, чем мне представлялось. Полагаю, вам известно имя бандита, которому ему придется отдать сумму, возможно, в три раза больше той, что он занял?

– Этот человек – не бандит. Он – бизнесмен.

– И как его зовут?..