– Мне кажется, один. Хотя минуточку! Стоило вам упомянуть об этом, как я вспомнил – с ним была дама. Я, конечно же, не обращал на это внимания специально, занятый своими многочисленными обязанностями, но смутно припоминаю: он разговаривал с какой-то леди на прогулочной палубе.

– Вы можете описать ее?

– Едва ли. Я даже не уверен на сто процентов, что мне это не померещилось.

От бригадира стюардов им ничего больше не добиться – сыщики поняли это, но задержались на борту, беседуя с каждым встречным из членов экипажа кто, по их мнению, мог дать им нужную информацию. Из всех собеседников Феликса в лицо знал только официант, но в интересовавший детективов день он его в ресторане не заметил.

– Боюсь, это тупик, – сказал Бернли, когда они отправились искать для себя отель. – Полагаю, что бригадир стюардов действительно видел с ним женщину, но как свидетель он совершенно никуда не годится.

– Верно. И не думаю, что в Фолкстоуне нам удастся продвинуться в расследовании намного дальше.

– Скорее всего так, но мне все же следует предпринять попытку. Думаю, придется совершить поездку до самого Глазго, чтобы встретиться с мужчиной, ехавшим с Феликсом одним автобусом до вокзала. Он может что-то случайно знать.

– А я повидаюсь со вторым. Тем, что живет в Марселе.

На следующий день за несколько минут до полудня сыщики прогуливались по пристани рядом с паромом, готовым к отплытию в Англию.

– Что ж, – сказал Лефарж, – здесь наши с тобой дорожки расходятся. Нет никакого смысла в моей поездке в Фолкстоун, и я отправлюсь поездом в 14.12 обратно в Париж. Работать с тобой – истинное удовольствие. Жаль только, нам не удалось добиться здесь более ощутимых результатов.

– Дело еще далеко не закончено, – отозвался англичанин. – Не сомневаюсь, мы не остановимся, пока не выясним все до конца. Но мне искренне жаль прощаться с тобой. Надеюсь, нам вновь предстоит совместная работа уже скоро.

Они расстались, пожелав друг другу удачи. Бернли от души поблагодарил за радушный прием, оказанный ему в Париже, а Лефарж предложил приятелю провести следующий отпуск в самой веселой столице мира.

Мы же с вами, читатель, составим компанию Лефаржу, вернемся в Париж и пронаблюдаем за его попытками выяснить все перемещения мсье Буарака с вечера субботнего званого ужина до вечера четверга следующей недели, когда бочка, в которой затем обнаружили тело, была отправлена с товарной станции государственных железных дорог Франции, расположенной на рю Кардине.

Лефарж прибыл на Северный вокзал в 17.45 и сразу же поехал в Сюрте. Мсье Шове он застал в кабинете и кратко доложил о событиях с момента, когда они встречались в предыдущий раз.

– Мне позвонили из Скотленд-Ярда, – сообщил шеф. – Буарак прибыл к ним в одиннадцать, как и собирался. Он опознал тело своей жены. Так что с этим все окончательно ясно.

– Вам известно, мсье, успел ли он вернуться?

– Пока не знаю. А почему вы спрашиваете об этом?

– Я подумал, что если его еще нет дома, можно воспользоваться возможностью и основательно допросить Франсуа обо всех перемещениях хозяина со времени убийства.

– Прекрасная мысль. Мы можем прояснить вопрос незамедлительно.

Мсье Шове перелистал телефонный справочник, нашел нужный номер и попросил соединить его.

– Алло! Это мсье Буарак? Нет? А мсье Буарак дома? Примерно в семь часов, вот как? Благодарю. Я позвоню ему позже… Нет-нет, ничего важного. Это подождет.

И он дал отбой.

– Буарак сел в поезд, отходивший с вокзала Чаринг-Кросс в одиннадцать, и домой доберется не раньше семи. Если вы наведаетесь к нему в половине седьмого, когда он обычно возвращается с работы, ваш визит будет выглядеть вполне естественным, не вызовет подозрений и даст возможность свободно побеседовать с Франсуа.

– Так я и поступлю, мсье. – Детектив поклонился и вышел.