Смертельный груз - Фримен У. Крофтс (1920)

– Одним словом, мы хотим, – подвел итог сказанному Клиффорд, – чтобы вы, мистер Ла Туш, взялись за работу, исходя из предпосылки, что в убийстве повинен Буарак. Нужно точно установить, насколько такая версия имеет право на существование. Полагаю, вы согласитесь, что вопрос касается главным образом правдивости алиби этого человека. Поэтому проверьте его прежде всего. Если в нем не удастся найти изъяна, то Буарак виновен быть не может, а наша стратегия не сработает. И едва ли мне стоит особо подчеркивать, что чем скорее вы снабдите нас нужной информацией, тем лучше.

– Вы поставили передо мной крайне интересную задачу, джентльмены, и если я не преуспею в ее решении, то не по причине недостатка усердия. Насколько понял, на сегодня это все? Я просмотрю переданные мне вами документы и обдумаю, как лучше начать следствие. Затем мне уже ясно, что необходима поездка в Париж. Но я непременно снова встречусь с вами, прежде чем хоть что-то предпринять там.

Ла Туш всегда оставался верен данному обещанию. Через три дня он вновь сидел в кабинете у Клиффорда дома.

– Я проделал необходимую работу над делом, выполнение которой возможно по эту сторону Ла-Манша, – заявил он. – Собираюсь сегодня вечером отправиться в Париж.

– Отлично. Но скажите, что вы обо всем этом думаете теперь?

– Скажу так: пока слишком рано выступать с окончательным мнением, хотя, как я убедился, нам придется очень нелегко.

– Почему же?

– Проблема в уликах против Феликса, сэр. Они весьма убедительны. Естественно, я преисполнен уверенности, что мы справимся со всеми трудностями, но для этого потребуется приложить поистине титанические усилия. Слишком мало аргументов в его пользу, как вы и сами знаете.

– А тот шок, который он пережил при вскрытии бочки? Вы разговаривали с врачом по этому поводу?

– Да. Он подтверждает, что приступ с ним случился подлинный и серьезный, но полагаю, сэр, мы не можем особо рассчитывать на этот факт.

– Странно. Мне аргумент представлялся неоспоримым и крайне важным. Давайте рассмотрим его детально. Основная составляющая часть шока – это удивление. В нашем случае столь сильное изумление могло вызвать только содержимое бочки. Следовательно, Феликс не знал, что в ней находится. Это не он уложил в бочку труп, поэтому, несомненно, невиновен в убийстве. Так?

– Допускаю логику в ваших рассуждениях, сэр. Но вот только любой толковый прокурор камня на камне от нее не оставит, как ни прискорбно. Понимаете, в шоке присутствует больше элементов, чем одно только удивление. Есть ведь еще и страх. И кто-то, несомненно, будет утверждать, что Феликс в большей степени испытал ужас при вскрытии бочки, нежели удивился ее содержимому.

– Но отчего ему было пугаться, если он заранее знал, что лежит внутри?

– Объяснение очень простое, сэр. Дело в том, что он увидел далеко не то, чего ожидал. Он ведь укладывал в бочку тело женщины практически в том же виде, в каком она представала перед ним живой. Но до вскрытия бочки труп пролежал в ней много дней. Он подвергся частичному разложению и приобрел за это время поистине ужасающий облик, совершенно непохожий на прежнюю мадам Буарак. И Феликса обуял панический страх, когда это зрелище открылось его глазам. Кроме того, он, как заявит прокурор, наверняка готовился изобразить изумление, что в сочетании с искренним ужасом произвело столь мощное воздействие на психику.

Клиффорду прежде даже в голову не приходила столь жутковатая картина, и мысль о том, что она может оказаться правдивой, заставила его поежиться от дискомфорта. Если даже самый сильный аргумент в пользу Феликса опровергался с такой легкостью, то перспективы на оправдание их клиента начинали выглядеть совершенно безнадежными. Но вслух он предпочел всего этого не высказывать.

– Если вы не сможете обеспечить улик, подкрепляющих избранную нами стратегию защиты, – произнес он, – то нам придется срочно искать ей замену.