Красная луна - Маркус Луттеман (2016)

– Тебе привет от моей матери, – сказал Ахсануллах ему на ухо. – Я только что выходил, чтобы позвонить ей. Она очень гордится своей новой кухней.

– И ей привет, – ответил Роб.

– Давай сделаем селфи, и я ей отправлю.

Он сел поближе к Робу.

Роб видел на экране лицо двадцатичетырехлетнего пакистанца с длинными черными волосами и широкой улыбкой и вспоминал, как много произошло с того дня, когда три года назад, сидя дома на диване, он увидел в YouTube видео парня, играющего на бас-гитаре.

В грязной тунике, с неаккуратно обстриженными волосами Ахсануллах выглядел пастухом, но играл на бас-гитаре как никто другой. Похоже, он мог очень органично переходить от тяжелых западных риффов к арабскому ритму, брать красивые меланхоличные бас-аккорды даже в сложных многословных песнях и менять низкие тона так, что Роб понял: он будет тосковать по этому парню, если тот не получит разрешение выступать.

Две недели спустя Роб сидел в тесной, пропахшей специями квартирке в Исламабаде с чашкой чая в руке и тремя малышами, которые карабкались ему на спину, пока он пытался убедить маму Ахсануллаха Суфьяна Асифа разрешить сыну поехать с ними в Нью-Йорк на прослушивание.

Так Ахсануллах оказался в номере Роба. Вежливый и тихий, он пытался всем угодить, но при этом имел собственные принципы, которым следовал всегда. Даже когда Костлявый ТТ и Вакко начали придумывать для него подходящий псевдоним.

– Меня зовут Ахсануллах Суфьян Асиф, и я горжусь этим. Я не хочу опозорить семью, отказавшись от своего имени.

– Но мы тоже имеем другие крестильные имена. Речь не об этом, – стоял на своем Костлявый ТТ.

– О чем же? – спросил Ахсануллах Суфьян Асиф.

– Оно должно звучать немного круче. Как Костлявый ТТ и Вакко, например. Изящно и просто. Чтобы фанаты легко могли его запомнить.

– Я думаю, что Ахсануллах Суфьян Асиф – это круто. И легко запомнить, – отрезал Ахсануллах Суфьян Асиф.

На том обсуждение и закончилось, что стало удачей для группы.

Через два года своенравный басист со сложным именем был на обложке каждого второго рок-журнала в США.

Когда пробка вылетела, шампанское выплеснулось, и Костлявый ТТ направил содержимое бутылки на ягодицы Вакко. Вокруг засмеялись, а когда Костлявый ТТ повалил Вакко на пол, всем стало еще веселее. Ахсануллах встал с дивана, чтобы лучше видеть, а Роб все сидел, уставившись на свое пиво.

Но вот он почувствовал руку на своем плече.

– Как ты? – спросил Гас Уилсбери.

Роб обернулся. Глаза Гаса блестели, но взгляд не потерял остроты.

– Хм… не знаю, – ответил Роб. – Я чувствую себя совершенно разбитым.

– Мы были в дороге восемь месяцев. Это утомляет.

– Но ты на пятнадцать лет старше меня. И, похоже, мог бы колесить еще полгода. Как минимум.

– Но мне это нравится. Не могу думать ни о чем другом.

– Вот и я тоже.

Гас улыбнулся теплой, отцовской улыбкой.

– Нет, это не для тебя.

Снова послышался смех, и Роб с Гасом обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. Костлявый ТТ полностью стянул штаны с Вакко и теперь гонялся за голым гитаристом по всему залу.

Гас сделал глоток джин-тоника и снова повернулся к Робу.

– Ну и что ты теперь будешь делать?

Роб вдруг понял, что еще даже не думал об этом. Каждый его день был похож на предыдущий: он просыпался, упаковывал сумку, садился в самолет, останавливался в отеле, давал интервью, отправлялся на сцену, репетировал, ужинал, праздновал, выходил на сцену, снова куда-то ехал, потом опять праздновал, пока не падал без сил.

– Они еще месяца два не смогут начать работу над новыми песнями. Вечность.

– А что будешь делать ты? – спросил Роб.

– Я останусь в городе, надо бы встретиться со старыми друзьями. Потом поеду домой в Англию, отдохну. А сейчас мне нужно в туалет.

Гас встал и протиснулся между диваном и столом.

Роб наблюдал за ним.

«А где мой дом? В Швеции?»