– Ну, полноте притворяться, мой уважаемый маэстро, я преклоняюсь перед вашей ловкостью.

– Я ловок! Да в чем же?

– О! Вы отлично устроили свои дела. Вы, человек без всяких средств, поймали на удочку богача-зятя.

Аннибал от души расхохотался.

– Ну, – сказал он, – вы приписываете мне то, к чему я не приложил ни руку, ни душу. Все устроилось само собой, без моей помощи. Дочь любила другого, и я уже дал ему слово, а он мне заплатил порядочную сумму.

– Он вам заплатил! Что это значит? – с удивлением спросил Лозериль.

Капитан спохватился:

– Нет, нет, я не так выразился. Вот как было дело: отдавая мою дочь, я дал ей в приданое… – Аннибал остановился, придумывая, что он мог дать дочери, но, не приискав ничего, снова продолжал: – Я ей дал только…

– Только честное имя, – подсказал Лозериль.

– Ах да, вот именно это. Черт знает, как мог я позабыть. Итак, она ничего не имела, кроме честного имени, а потому я не мог отдать ее за человека без всяких средств, хотя она и любила его; не выдавая себя за богача, он говорил, что имеет небольшое состояние, а я потребовал доказательства… Вы, конечно, поймете эту естественную недоверчивость любящего отца.

– О да, конечно!

– Это был как бы залог счастья моей дочери.

– Вот дурак-то! – пробормотал Лозериль.

– Кажется, вы сказали что-то?

– Да я говорю, что это был порядочный простофиля.

– Отчего? Бог с вами!

– Ну, положим, я не прав.

– Потом он уехал на родину, чтобы обратить все недвижимое имущество в деньги.

– А во время его отсутствия подвернулся Брише со своими миллионами. И, понятно, его предпочли, несмотря на данное слово небогатому жениху.

– Да еще бы! Всякий порядочный человек обязан позаботиться о счастье своей дочери.

– А вместе с тем и о своем, капитан.

– Да, надо и о себе подумать, на том свет держится.

– Ну а когда жених возвратился, вы отдали ему деньги.

– Да, я ему возвратил их, и с большими процентами, – нерешительно отвечал капитан.

«Плут!» – подумал Лозериль.

– Так вот вы видите, – продолжал Аннибал, – ловкость моя тут ни при чем, а просто все устроилось случайно.

– Я не отказываюсь от моих слов, мой милый капитан, если вы и не пустили в ход своих талантов для приискания богатого жениха, зато вы ловко удержали за собой завоеванное вами положение.

– Нисколько.

– Нет? Подумайте хорошенько, ведь теперь вам нечего беспокоиться о своей судьбе, зять ваш позаботится о вашем будущем.

– Я убеждал Брише сделать духовную в пользу Авроры.

– И он сделал?

– Не знаю. Ведь он исчез совершенно неожиданно.

– Ну а еще что?

– Что еще?

– Не сделали ли вы еще чего-нибудь?

– Нет, ничего больше.

– О! Капитан, вы скрытничаете даже с друзьями.

– Да, черт возьми, что же я сделал?

– О! Я вижу, надо помочь вашей слабой памяти.

Аннибал разразился грубым смехом:

– Ну, вы так положительно утверждаете, что, вероятно, вам известно, что я такое сделал, сам того не зная.

– Вы убили Брише, мой дорогой Аннибал, – хладнокровно сказал Лозериль, глядя своему собеседнику прямо в глаза.

Если молодой человек думал испугать капитана, назвав его убийцей, то он ошибся в своих расчетах. Выслушав это обвинение, Аннибал опрокинулся на спинку кресла и разразился таким громким хохотом, что стекла задрожали в окнах. Закинув голову назад и трясясь всем своим громадным телом, он рисковал получить удар, так красно было его лицо. И только через несколько минут мог он с трудом выговорить:

– Ну, дружище, куда как на выдумки хитер!

В первую минуту Лозериль был положительно озадачен, но сейчас же оправился.

– Выдумка! – глухо повторил он. – Вы, кажется, считаете шуткой убийство вашего зятя.

– Так вы все еще хотите уверить меня, что зять мой убит? – спросил капитан, отирая слезы, показавшиеся на его глазах от сильного смеха.