Воспоминания солдата - Гейнц Гудериан (1951)

Чтобы хоть что-нибудь сделать для Западного фронта, я отдал распоряжение о сведении всех учебных частей военных школ в одну «танковую учебную дивизию». Эта дивизия, проходившая подготовку во Франции, получила новую материальную часть; в нее были направлены специально отобранные офицеры; командиром ее был назначен бывший мой начальник оперативного отдела генерал Байерлейн. В декабре Гитлер официально дал разрешение на формирование этой дивизии. Неожиданная помощь, на которую я не рассчитывал.

Между тем на фронте беспрерывно шли упорные бои. На участке фронта группы армий «Центр» русским удалось осуществить прорыв в районе Речица между Припятью и Березиной. Завязались ожесточенные бои за Невель и Витебск. Были потеряны Гомель и Пропойск (Славгород). Только к востоку от Могилева и Орши у нас осталось предмостное укрепление на восточном берегу Днепра.

Законно вставал вопрос, имеет ли еще смысл удержание предмостных укреплений на Днепре при таком положении, когда, пожалуй, навсегда исключалось возобновление наступления в восточном направлении. Под Никополем Гитлер хотел продолжать добычу марганца. Причиной такого упорства являлась его военно-экономическая точка зрения, в целом неверная и, как мы считали, вредная в оперативном отношении. Лучше было отойти за широкие водные рубежи, выделить резервы, в первую очередь танковые дивизии, и этими силами вести маневренные боевые действия. Но когда Гитлер слышал слово «оперировать», он приходил в ярость, полагая, что генералы под этим словом понимают непрерывное отступление, и поэтому с фанатическим упрямством настаивал на удержании местности даже там, где это наносило большой вред.

Тяжелые кровопролитные зимние бои совершенно выбили главное командование сухопутных войск из колеи. Не могло быть и речи о подготовке сил для Запада, где весной 1944 г. союзные державы наверняка должны были высадить десант. Поэтому я считал, что выполнял свой долг, когда постоянно напоминал о своевременном снятии с фронта танковых дивизий для их пополнения в тылу. Хотя верховное командование вооруженных сил и должно было бы уделять этому важному театру военных действий самое большое внимание, оно не оказало мне никакой поддержки. Так оттягивалось высвобождение сил для Западного фронта, пока я, наконец, еще раз не доложил об этом Гитлеру в присутствии Цейтцлера.

Речь шла о снятии одной танковой дивизии. Цейтцлер доложил, что уже отдан приказе ее выводе. Я вынужден был возразить ему и сказать, что приказы главного командования сухопутных войск содержат обычно лазейки для корыстолюбивых фронтовых генералов. Со стороны начальника генерального штаба мое замечание встретило гневный протест. Однако, например, последний его приказ о снятии дивизии содержал примерно следующие слова: «Снять с фронта как можно быстрее танковую дивизию „X“, если только позволит обстановка. Боевые группы оставить до особого распоряжения перед фронтом противника. О начале снятия дивизии доложить». Слова «до особого распоряжения» в приказах главного командования сухопутных войск всегда печатались в сокращенном виде – д. о. р. Из этого можно сделать вывод, что они употреблялись в них часто или почти всегда. Следствием такого приказа являлось то, что командующий группой армий или армией, который должен был по приказу снять с фронта дивизию, заявлял, что боевая обстановка не позволяет сделать этого. А до тех пор, пока она, наконец, позволяла, часто проходили недели.