За окном - Джулиан Барнс (2013)

Уэльбек отправляет Мишеля в поездку туда, где солнце и секс; среди его в основном неинтересных компаньонов оказалась и сносная, даже явно привлекательная дама Валери, сотрудница их турфирмы. Сюжет построен в основном на попытках Валери и ее коллеги Жан-Ива возродить дышащий на ладан филиал корпорации, в которой они работают. Все это неплохо описано, при том что традиционное повествование не относится к числу сильных сторон и интересов Уэльбека-писателя. Его подход к месту действия и теме напоминает мне анекдот, долго ходивший в кулуарах Европейского союза. Британский представитель в какой-то комиссии Евросоюза излагает предложения своей страны, по-британски прагматичные, разумные и аргументированные. Французский делегат, кивая головой, долго обдумывает их, прежде чем вынести свой вердикт: «Что ж, я вижу: ваш план осуществим на практике, но осуществим ли он в теории?»

Таким образом, первичным и очевидным связующим звеном между сексом и туризмом являются плотские межличностные (и безличные) сношения. Но для Уэльбека не менее важно установить теоретическую связь. Что он и делает: как секс, так и туризм являются примерами свободного рынка в самом либеральном его виде. Секс всегда казался Уэльбеку проявлением капитализма. Вот формулировка из его первого романа «Расширение пространства борьбы»:

При экономической системе, в которой запрещено несправедливое увольнение, каждый человек так или иначе ухитряется найти свое место. При сексуальной системе, запрещающей адюльтер, каждый человек так или иначе находит себе сожителя. При абсолютно свободной экономической системе определенные лица накапливают значительные состояния, а некоторые прозябают в нужде и безработице. При абсолютно свободной сексуальной системе некоторые ведут разнообразную и захватывающую половую жизнь, а некоторые обречены на онанизм и одиночество.

Такого рода прямая и решительная увязка — это Уэльбек в лучшем его проявлении; ничто не доставляет ему большего удовольствия, чем писать о том, что в романе «Элементарные частицы» он назвал «североамериканским либидо-гедонистическим выбором». Любопытно, однако, что его собственные пассажи о сексе в «Платформе» одновременно порнографичны и сентиментальны. Порнографичны они в том смысле, что все движения и образы взяты из порнографии: кто поместил то-то туда-то и двигал им до конвульсивного стона-выплеска; кроме того, написаны они на уровне порнолитературы среднего пошиба. Сентиментальны они в том, что милые и искренние персонажи романа — это восточные массажистки и проститутки, изображенные без недостатков, болезней, сутенеров, пагубных зависимостей или ломки. Порнографичны и сентиментальны они потому, что половой акт никогда не срывается: партнеры всегда достигают пневматического блаженства, никто никогда не говорит «нет», «стоп» или «подожди»; к тому же достаточно подать знак девушке на веранде, и она впорхнет в комнату, снимет платье, под которым нет бюстгальтера, и легко вольется в секс, составив трио. Уэльбек хорошо видит подоплеку всего в нашем мире, кроме коммерческого секса, который он описывает — возможно, справедливо, — как человек, верящий каждому слову и фото туристического проспекта.

Ну и любовь, конечно. «Я по-настоящему люблю женщин», — говорит нам Мишель на первой странице. Дальше он поясняет: «Преклонение перед пуськой — это одно из „немногих узнаваемых человеческих качеств“, остающихся у меня».