Церковь располагалась на окраине сонной йоркширской деревушки. Ранним утром посреди недели на улицах почти не было машин, а людей и того меньше. Макси в сотый раз взглянула на часы. Ангелос опаздывал уже на одиннадцать минут.

Исчерпав все возможные темы светской беседы, пожилой пастор со своей женой смущенно встал в дальнем углу паперти. Макси же не отходила от дверей, как пресловутая невеста из водевиля, дрожащая от ужаса при мысли, что жених может передумать. А ведь так могло случиться, разве нет?

Рано утром за ней пришла машина, и она поехала на север. Ангелос за прошедшую неделю позвонил всего дважды. Лучше бы вообще не звонил. От ее уверенности не осталось и следа, как только она поняла, как ее влечет этот низкий, бархатный голос.

«Сегодня я выхожу замуж:, это день моей свадьбы», — повторяла она вновь и вновь, так до конца и не веря в это. И он, конечно же, приедет; ну и отругает же она его тогда! Ангелос… Из-за него она не спала ночами, его видела во сне. И это и злило и пугало ее.

Она облачилась в алое платье. Алый цвет для распутницы. Без сомнения, Ангелос признает, что лучшего наряда не найти.

Заслышав шум подъезжающего автомобиля, Макси застыла в напряжении. За сверкающим «мерседесом» следовала еще одна машина. Ангелос вышел из «мерседеса». В великолепно скроенном темно-синем костюме, голубом галстуке и белой шелковой рубашке он выглядел потрясающе. В другой машине был адвокат. Ангелос задержался и подождал его. Словно у него в запасе еще уйма времени! Макси уже еле сдерживалась. Да как он посмел так опоздать! И даже не торопится!

Бросившись навстречу Ангелосу, поднимавшемуся по узким ступенькам, Макси возмущенно выпалила:

— И сколько, по-вашему, сейчас времени? Где вас носило, черт возьми?

Адвокат так и прирос к месту, а глаза Ангелоса засверкали золотыми искрами. А потом случилось неожиданное — веселая улыбка сменила бесстрастное выражение его сурового, красивого лица.

— Пришлось полчаса ждать разрешения на посадку в аэропорту. Что мне было делать, разве что прыгнуть с парашютом?

Смутившись, Макси густо покраснела и пожала плечами.

— Ну ладно…

— Спасибо, что надела мой любимый наряд. Ты выглядишь великолепно, — прошептал Ангелос ей на ухо, затем подошел к пастору и извинился за опоздание.

Несколько минут спустя они уже шли к алтарю, началась церемония. Макси нерешительно огляделась, затем взглянула на свои пустые руки—ни цветочка. А ее платье — вызывающе яркое, оно никак не вписывалось в скромное убранство церкви с ее атмосферой спокойного благочестия. Но при чем здесь любовь, какое она имеет отношение к их с Ангелосом соглашению? Неожиданно она почувствовала себя чудовищно обманутой. Как всякая женщина, она мечтала о свадьбе. Но уж никак не о том, чтобы выйти за человека, который ее не любит. И чтобы рядом не было ни отца, ни друзей, никого из любящих ее людей… На глаза навернулись слезы. Чувствуя, как ком подкатывает к горлу, Макси поспешно моргнула, испугавшись собственной чувствительности. Ей на палец надели кольцо. На этом все кончилось. Ангелос хотел поцеловать ее, но Макси резко отвернулась, подставив ему прохладную, мокрую щеку.

— Что с тобой? — спросил он, упорно сжимая ее ладонь в своей, несмотря на попытки Макси высвободиться. — Почему ты плачешь?

— Мне так стыдно… Мы произнесли клятвы, а это ложь.

Посадив Макси в «мерседес», Ангелос переговорил со своим адвокатом и, усевшись на место водителя, захлопнул дверцу. Они тронулись в путь. Наступившая тишина с каждой минутой становилась все тягостнее.

— Когда же невеста начнет веселиться? — насмешливо спросил наконец Ангелос.

— Я не ощущаю себя невестой, — безучастно отозвалась Макси. — Я думала, вам это должно понравиться.