Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

Он встал, удивленно усмехнувшись; я поступаю, как женщина, ждущая телефонного звонка и борющаяся с соблазном положить конец мучениям, сделав первый шаг, думал Реардэн.

Нет причины, думал Реардэн, мешающей мне пойти к Франциско Д’Анкония, если я хочу. И все же, решив, что пойдет, он почувствовал облегчение, словно капитулировал.

Он шагнул к телефону, чтобы позвонить Франциско, но передумал. Не этого он хотел. Реардэн хотел войти без доклада, как Франциско вошел в его кабинет; это казалось ему установлением отсутствовавшего ранее между ними равенства.

По пути к лифту Реардэн подумал: «Его не будет у себя, а если он и там, возможно, ты найдешь его развлекающимся с какой-нибудь шлюхой — и поделом тебе!» Но мысль казалась нереальной, Реардэн не мог сопоставить ее с человеком, которого видел у полыхающей печи. Он уверенно вошел в холл, чувствуя, как горечь переходит в радость, и постучал в дверь.

Голос Франциско рявкнул: «Войдите!» Звук был резкий, рассеянный.

Реардэн открыл дверь и остановился на пороге. На полу в центре комнаты стояла дорогая лампа с атласным абажуром, отбрасывающая круг света на большие листы ватмана. Франциско Д’Анкония без пиджака, с волосами, свисающими на лицо, лежал на полу, опершись на локти, и, кусая кончик карандаша, сосредоточенно смотрел в какую-то точку сложного чертежа. Он не поднял глаз и, казалось, забыл про стук в дверь. Реардэн попытался разглядеть чертеж: это напоминало поперечное сечение расплавленного металла. Он стоял и с удивлением наблюдал; если бы он мог перенести в реальность собственный образ Франциско Д’Анкония, именно это он и увидел бы: молодого целеустремленного труженика, поглощенного трудной задачей.

Минуту спустя Франциско поднял голову. В следующее мгновение он вскочил и посмотрел на Реардэна с недоверчивой улыбкой. Через секунду он поспешно схватил чертежи и отбросил в сторону.

— Я помешал? — спросил Реардэн.

— Пустяки. Входите. — Он счастливо улыбался. Реардэн вдруг понял, что Франциско ждал его прихода как победы, на которую не очень надеялся.

— Чем ты занимался? — спросил Реардэн.

— Так, забавлялся.

— Можно взглянуть?

— Нет. — Франциско ногой отодвинул чертежи в сторону.

Реардэн отметил, что если он и сердился на нахальное хозяйское поведение Франциско у него в кабинете, то сейчас сам ведет себя так же, потому что без всяких объяснений пересек комнату и уселся в кресло, как дома.

— Почему ты не пришел продолжить свою речь? — спросил Реардэн.

— Вы блестяще продолжаете без моей помощи.

— Ты имеешь в виду суд?

— Да, суд.

— Откуда ты знаешь? Тебя там не было.

Франциско улыбнулся, потому что тон Реардэна выдал невысказанное: «Я искал тебя».

— Думаете, я не слушаю радио?

— Ты слушал? Ну и как тебе понравились собственные высказывания, произнесенные подставным лицом?

— Вы не были им, мистер Реардэн. Это были не мои высказывания. Разве не по этим принципам вы всегда жили?

— Ты прав.

— Я только помог вам понять, что вы должны гордиться ими.

— Я очень рад, что ты все слышал.

— Это было бесподобно, мистер Реардэн. Только запоздало поколения на три.

— О чем это ты?

— Если бы тогда один-единственный предприниматель имел мужество сказать, что работает только ради своей выгоды, и сказать это с гордостью, то он бы спас мир.

— Я не считаю мир обреченным.

— Да, он не обречен. И не будет обречен. Но, Боже мой, от каких бы бед избавил нас этот предприниматель.

— Гм, мне кажется, надо бороться, неважно, в какую эпоху мы живем.

— Да… Знаете, мистер Реардэн, я бы предложил вам взять протокол судебного заседания и прочитать то, что вы сказали. И посмотреть, последовательны вы или нет.

— Ты хочешь сказать, что нет?

— Судите сами.

— Я знаю, что в тот вечер, на заводе ты много хотел мне сказать, только нас прервали. Почему ты не хочешь договорить?