Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

«Сейчас, когда общество испытывает крайнюю нужду буквально во всем, должны ли мы направлять индустриальную мощь страны на производство морально устаревших товаров? Можем ли мы допустить, чтобы большинство пребывало в нищете, в то время как меньшинство не дает нам возможности воспользоваться лучшими товарами и новыми технологиями? Неужели нас остановит пережиток, которым является авторское право? Разве не очевидно, что частный сектор не способен преодолеть экономический кризис? Доколе мы будем мириться с постоянной нехваткой металла Реардэна? Общество остро нуждается в нем, а Реардэн не может выплавить его в необходимом количестве. Когда будет положен конец экономической несправедливости и привилегиям? Почему только Реардэну разрешено производить металл Реардэна?..»

— Мне не нравится твоя позиция, — повторил Бойл. — Пока мы уважаем права рабочих, вы должны уважать права промышленников.

— Какие права и каких промышленников? — подчеркнуто медленно спросил Киннен.

— Я считаю, — поспешно вмешался доктор Феррис, — что пункт второй является в настоящий момент самым важным. Мы должны покончить с этим страшным явлением, когда бизнесмены вдруг прекращают дела — бесследно исчезают. Мы должны остановить их. Так рухнет вся экономика.

— А почему они это делают? — нервно спросил Таггарт. — Куда они бегут?

— Никто не знает, — ответил доктор Феррис. — Мы не смогли обнаружить никаких сведений и никаких объяснений. Но это надо остановить. В период кризиса экономическое служение обществу — такая же священная обязанность, как и военная служба. Всякий, кто оставит ее, должен считаться дезертиром. Я рекомендовал ввести смертную казнь для таких людей, но Висли не идет на это.

— Потише, дружище, — сказал Фред Киннен странным медленным тоном и неожиданно выпрямился. Он был абсолютно спокоен. Сложив руки на груди, Киннен посмотрел на Ферриса взглядом, который заставил всех осознать, что Феррис предложил убийство. — Чтобы я больше не слышал ни о какой смертной казни в экономической сфере.

Доктор Феррис пожал плечами.

— Нельзя бросаться в крайности, — поспешно вставил Мауч. — Нельзя пугать людей. Мы хотим, чтобы они были на нашей стороне. Основная проблема в том, воспримут ли они указ вообще.

— Воспримут, — утвердительно кивнул доктор Феррис.

— Меня немного беспокоят пункты третий и четвертый, — заявил Юджин Лоусон. — То, что мы берем под контроль патенты, хорошо. Никто не будет защищать промышленников. Но меня беспокоит то, что мы отбираем авторские права. Мы приобретем много врагов среди интеллигенции. Это опасно, это духовная проблема. Не подразумевает ли пункт четвертый, что после принятия указа новые книги не будут написаны и изданы?

— Да, — ответил Мауч. — Но мы не можем создавать особые условия для издательского дела. Это такая же продукция, как и все прочее. Говоря «никаких новых товаров», мы говорим обо всех товарах без исключения.

— Но это область духовной жизни, — сказал Лоусон голосом, в котором слышалось не разумное уважение, а благоговейный трепет.

— Мы не вмешиваемся ни в чью духовную жизнь. Но когда книга напечатана, она становится объектом купли-продажи, и если мы сделаем исключение для одного товара, то не сможем контролировать ситуацию.

— Да, верно. Но…

— Не глупи, Джин, — сказал доктор Феррис. — Ты хочешь, чтобы объявились какие-нибудь замшелые консерваторы и камня на камне не оставили от нашей программы? Если ты хотя бы шепотом произнесешь слово «цензура», они все как один завопят как резаные. Они не готовы к этому — пока. Но если оставить духовную жизнь в покое и поставить вопрос в материальной плоскости — с точки зрения не идей, а бумаги, чернил и типографских машин, — ты достигнешь цели с меньшими трудностями. Во-первых, ты добьешься того, что в печать не прорвется ничего опасного, а во-вторых, кто же станет поднимать шум, когда дело касается не духовного, а всего лишь материального?