Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

— А потом?

Колби пожал плечами.

Реардэн подумал о парне со злыми глазами, который, подобно преступнику, добывал по ночам уголь. Он думал о темных дорогах, переулках, подворотнях, где лучшие люди страны строили свои деловые отношения по законам джунглей, выполняя случайную работу и заключая сделки, гарантом которых является только слово. Он думал о том, что это должно закончиться.

Казалось, Тому Колби было известно, о чем он думает.

— Вы закончите свой путь так же, как я, мистер Реардэн, — сказал он. — Неужели вы хотите отписать им свой разум?

— Нет.

— А что дальше?

Реардэн пожал плечами.

Колби некоторое время изучал его своими светлыми проницательными глазами, выделявшимися на прокопченном жаром печи лице, испещренном сетью черных морщинок.

— Годами они уверяли меня, что вы мой враг, мистер Реардэн. Но это не так. Орен Бойл и Фред Киннен наши враги — ваши и мои.

— Я знаю.

Наш Нянь никогда не переступал порога кабинета Реардэна, словно чувствовал, что это место, куда он не имеет права входить. Он всегда поджидал снаружи, чтобы краешком глаза посмотреть на Реардэна. Указом ему предписывалось наблюдать за пере- или недопроизводством. Несколькими днями позже он остановил Реардэна в проходе между рядами открытых печей. На лице молодого человека застыло непривычное выражение яростной решимости.

— Мистер Реардэн, — сказал он, — я хочу сказать, что, если вам нужно изготовить в десять раз больше стали, или металла Реардэна, или там чугуна, чем допускает квота, и нелегально продать за любую цену… Я хочу сказать, что вы можете действовать. Я все устрою. Я подправлю бухгалтерские книги, напишу липовые отчеты, найду подставных лиц, достану фальшивые письменные показания для суда, я буду лжесвидетельствовать — не беспокойтесь, у вас не будет неприятностей!

— А зачем тебе это? — улыбаясь, спросил Реардэн, но его улыбка исчезла, когда он услышал серьезный ответ молодого человека:

— Потому что именно сейчас я хочу совершить нравственный поступок.

— Но нравственные поступки так не совершаются… — начал было Реардэн, но не стал договаривать, поняв, что только так они и совершаются, и других способов уже не осталось. И еще он осознал, чего стоило этому молодому человеку прийти к этому важному для себя выводу.

— Наверное, это неподходящие слова, — с виноватым видом сказал молодой человек. — Я знаю, что это старомодно и затаскано. Я хотел сказать другое. Я имел в виду… — Его слова выплеснулись неожиданным для Реардэна и для него самого отчаянным криком: — Мистер Реардэн, они не имеют права сделать это!

— Что?

— Отобрать у вас ваш металл.

Реардэн улыбнулся и в порыве безграничной злости сказал:

— Забудь это, святая ты простота. Прав больше не существует.

— Я знаю. Но все же… Я хочу сказать, что они не могут этого сделать.

— Почему? — Он не мог скрыть улыбки.

— Мистер Реардэн, не подписывайте дарственный сертификат! Не подписывайте из принципа.

— Я и не подпишу. Хотя принципов больше не существует.

— Я знаю. — Он выговаривал слова с полной серьезностью, с честностью добросовестного ученика. — Я знаю, что все относительно и что никто ничего не знает, знаю, что разум — это иллюзия и что реальности не существует. Но я говорю сейчас о металле Реардэна. Не подписывайте, мистер Реардэн. Есть мораль или нет, существуют принципы или не существуют, не подписывайте эту бумагу, потому что это неправильно!