Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

У входа в отель «Вэйн-Фолкленд» резкий ветер кружил хлопья мокрого снега. Вооруженные постовые выглядели в полосах света неуместно беспомощными и отчаявшимися; они стояли, нахохлившись, вобрав голову в плечи, обняв для тепла автоматы. Казалось, разряди они в диком всплеске злобы всю обойму во мрак ночи, это не принесет им облегчения.

Улицу перебежал Чик Моррисон, глава Комитета пропаганды и агитации; он спешил на совещание на пятьдесят девятом этаже. Ему по долгу службы бросалась в глаза удивительная летаргия одиноких прохожих: постовые не вызывали у них никакого любопытства, они не удосуживались взглянуть на заголовки нераспроданных газет, которые влажной горкой лежали на прилавке киоска с оборванным, продрогшим продавцом. В них варьировалась одна тема: «Джон Галт обещает процветание».

Чик Моррисон огорченно покачал головой: каждый день на первых полосах газет людям внушалось крупным шрифтом, что вожди нации действуют единым фронтом с Джоном Галтом, вырабатывая новую экономическую политику, — и никакого эффекта. Люди, заметил он, шли так, будто им не хотелось видеть ничего вокруг. Его тоже никто не замечал, кроме какой-то старухи в лохмотьях, которая без слов протянула к нему руку, когда он подошел к освещенному подъезду; он проскочил мимо, и только мокрые хлопья упали на голую иссохшую ладонь.

От вида улиц голос его звучал раздраженно и встревоженно, когда он обратился к узкому кружку лиц, собравшихся на пятьдесят девятом этаже у мистера Томпсона. Выражение лиц собравшихся вполне соответствовало тону его голоса.

— Никакого эффекта, — сказал он, указывая в подтверждение на груду донесений от своих агентов и аналитиков. — Мы ежедневно говорим в своих выпусках о сотрудничестве с Джоном Галтом, но на людей это не производит никакого впечатления. Им все безразлично. Они ничему не верят. Некоторые заявляют, что он никогда не будет сотрудничать с нами. Большинство вообще не верят, что мы его заполучили. Не могу понять, что случилось с людьми. Они не верят ни единому слову. — Он тяжело вздохнул. — Позавчера в Кливленде закрылись еще три фабрики, вчера — пять в Чикаго. В Сан-Франциско…

— Знаю, знаю, — перебил его мистер Томпсон, плотнее закутывая шарфом шею: ТЭЦ вышла из строя. — Выбора нет, решение одно: он должен уступить и взяться за дело. Должен!

Висли Мауч смотрел в потолок.

— Не просите меня еще раз говорить с ним, — сказал он и вздрогнул. — Я старался. Никто не сможет договориться с этим человеком.

— Я… я тоже не смогу, мистер Томпсон! — воскликнул Чик Моррисон, когда блуждающий взгляд мистера Томпсона остановился на нем. — Я подам в отставку, если вы пошлете меня к нему! Я не выдержу! Не заставляйте меня!

— Никому ничего не удастся, — сказал доктор Феррис. — Попусту тратим время. Он не слышит ни одного обращенного к нему слова.

Фред Киннен усмехнулся:

— Ты хочешь сказать, что он слышит слишком много. И что еще хуже, дает ответ.

— Тогда почему бы тебе не попытаться еще раз? — окрысился на Киннена Мауч. — Тебе вроде бы понравилось. Почему бы тебе не попытаться убедить его?

— Зачем? — спросил Киннен. — Не обманывай себя, приятель. Никому не удастся переубедить его. Я не намерен пытаться снова… Понравилось? — добавил он удивленно. — А что? Пожалуй, да.

— Да что с тобой? Он что, начинает тебе нравиться? Он что, берет над тобой верх?

— Надо мной? — безрадостно усмехнулся Киннен. — Какой ему от меня прок? Когда победит, он первым вышвырнет меня… Просто он говорит дело.

— Ему не победить! — рявкнул мистер Томпсон. — Об этом не может быть и речи!

Последовало долгое молчание.

— В Западной Виргинии голодные бунты, — сообщил Висли Мауч. — А в Техасе фермеры…