Цветок Запада - Беверли Джо (1996)

Сад был символом ее будущего. Каррисфорд выстоял перед напором врагов, как должна выстоять и она сама. Разве не ее называют Цветком Запада? Но цветы ведь воскресают каждой весной. Она стала сильнее после всего случившегося…

— А, вот вы где! — услышала она возглас. Имоджин, состроив неприязненную гримаску, обернулась и увидела Ланкастера. Он отдохнул и выглядел весьма импозантно. Редеющие волосы были подвиты и красиво обрамляли лицо. Девушка отошла от садовников. Она понимала, что разговор будет не из приятных, но граф ее удивил. В его голосе не было и намека на злость, когда он произнес:

— Имоджин, мое дорогое дитя. Как вы страдали!

Он протянул к ней мясистые руки в кольцах, и ей пришлось протянуть к нему навстречу свои. Ланкастер пожал их. Его руки были мягкими и потными. Они ничем не напоминали ей руки Тайрона.

— Я был просто убит, когда узнал о кончине лорда Бернарда, моя дорогая. Я был уверен, что это обычное недомогание и что мой врач сможет быстро поставить его на ноги…

Он поднес платок к глазам, хотя Имоджин не заметила у него слез.

— Как только мастер Корнелиус рассказал нам об ужасном событии, я сразу же поспешил сюда.

— Мы все не ожидали этого, — сказала девушка, ведя его к мраморной скамье. Отец говорил, что она сохранилась еще с римских времен, и любил отдыхать на ней.

Имоджин опустилась на скамью, а Ланкастер присел рядом. Он был такой широкий, что его толстая ляжка прижалась к ней. Раньше они часто сиживали здесь, но тогда она не обращала на это никакого внимания. Теперь ей хотелось отодвинуться в сторону.

— Такое несчастье, — сказал он, потрепав ее по бедру. — И еще страшнее мне было услышать, что на ваш замок напали разбойники Ворбрика. Так это они заставили вас выйти замуж за такого ужасного человека, дитя мое?

— На нас напал Ворбрик. Это он ограбил Каррисфорд, — сказала Имоджин и сердито показала на заглубленные растения.

Ланкастер прищурил глаза, и она подумала, что он не так уж и глуп.

— Имоджин, Каррисфорд — хорошо укрепленная крепость. Как же это Ворбрик смог ее захватить? — спросил Ланкастер.

— Вы считаете, что мы сами его впустили? Это было бы безумием. Здесь налицо предательство, — сказала Имоджин, посчитав необходимым поделиться с графом подозрениями. — Мы считаем, что монахи, находившиеся здесь, были не настоящими… И они смогли перебить охрану у ворот.

Ланкастер нахмурился и продолжил разговор.

— Но лорд Бернард писал мне, что во время его болезни он приказал полностью перекрыть доступ в замок.

— Он так и сделал. Но монахи были уже здесь, когда ранили отца. Один из них заболел, и отец разрешил им остановиться здесь, вместо того чтобы отправиться в Гримстед. Он был всегда.., и со всеми очень добр.

— Конечно, — рассеянно заметил Ланкастер. — Но, милая моя девочка, тогда все говорит о том, что смерть вашего отца была заранее спланирована, как и вся остальная трагедия.

— Спланирована? Каким образом? — удивилась Имоджин.

— По-моему, это не несчастный случай, — заметил граф.

— Но это всего лишь небольшая царапина от стрелы. Если даже в него попали не случайно, как можно было ожидать, что ранка загноится? — задумчиво произнесла Имоджин.

— Мастер Корнелиус был поражен скоротечностью болезни. Он считает, что это рана от стрелы, кончик которой был намазан экскрементами. Вот и произошло воспаление. Чья это стрела?

— Имоджин была просто ошарашена известием о том, что ее отец был убит, и сказала:

— Мы так и не смогли узнать этого и посчитали, что это сделал браконьер. В лесу никого не нашли.

— Конечно, он к тому времени уже удрал. Интересно, кто ему за это заплатил? — посетовал граф.

— Ворбрик, — Имоджин словно бы выплюнула это слово. — Он после этого сразу же напал на нас. Пусть его душа горит в аду в вечном огне!

— Или Фицроджер, — добавил Ланкастер. — Он в конце концов больше всех от этого выиграл.