Всё на свете - Юн Никола (2015)

Вчера в этой комнате я делала домашнее задание. Я знаю, что все в ней осталось таким же, как когда я ушла, но выглядит и ощущается она по-другому. Комната оживает намного больше, когда в ней Олли. Если все искусственные растения и деревья прямо сейчас качнутся, то я не удивлюсь.

Иду к дивану и устраиваюсь в самом дальнем от него углу.

Спустившись со стены, он присаживается, скрестив ноги и прислонившись к ней спиной.

Я подгибаю под себя ноги, поправляю копну волос, обнимаю себя за талию. Почему из-за нахождения с ним в одной комнате я настолько ощущаю свое тело и части его? Из-за него я даже ощущаю свою кожу.

- Сегодня ты в обуви, - говорит он. Он определенно все подмечает - такой тип парней знает, когда ты перевесила картину или добавила новую вазочку в комнату.

Я смотрю на обувь.

- У меня таких девять одинаковых пар.

- И ты жалуешься на мой выбор одежды?

- Ты носишь только черное! Из-за этого выглядишь погребально.

- Мне нужен словарь, чтобы говорить с тобой.

- Характерный или свойственный погребению.

- Не настолько полезное определение.

- Проще говоря, ты ангел смерти.

Он улыбается мне.

- Меня выдала коса, да? Я думал, что хорошо ее припрятал.

Он меняет положение. Теперь он лежит на спине, колени согнуты, руки переплетены под головой.

Я снова безо всяких причин меняю положение, прижимая ноги к груди и обвивая их руками. Наши тела общаются между собой отдельно от нас. В этом разница между дружбой и чем-то другим? В том, как я его ощущаю?

Воздушные фильтры гоняют воздух, воспроизводя тихий гул наряду с шумом вентилятора.

- Как это работает? - Он осматривает потолок.

- Они промышленные. Окна запломбированы, поэтому воздух проходит только через фильтры на крыше. Ничто более 0,3 микрон не проникает внутрь. К тому же, система циркуляции полностью сменяет весь воздух в доме каждые четыре часа.

- Ух ты. - Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и я вижу, что он пытается определить, насколько я больна.

Я отворачиваюсь.

- За это заплатила администрация наследства. - Прежде чем он успевает спросить, я добавляю: - Водитель грузовика, который убил моего папу и брата, уснул за рулем. Он работал три смены подряд. Они уладили вопрос с мамой.

Он снова смотрит на потолок.

- Извини.

- Это странно, потому что я на самом деле их не помню. Я имею в виду, вообще не помню. - Я пытаюсь игнорировать те чувства, которые всплывают, когда я думаю о них. Это грусть, но не совсем грусть, а потом вина. - Странно скучать по кому-то, кого никогда не было или ты не помнишь об их существовании.

- Не так странно, - говорит он. Мы оба молчим, и он закрывает глаза.

- Ты когда-нибудь задавалась вопросом, на что была бы похожа твоя жизнь, если бы ты могла изменить что-то одно? - спрашивает он.

Как правило нет, но уже начинаю. Что, если бы я не болела? Что, если бы мои папа с братом не умерли? Не интересоваться невозможным - именно так мне удалось стать Мастером Дзен.

- Все думают, что они особенные, - говорит он. - Мы все - снежинки, верно? Мы все уникальны и сложны. Мы никогда не сможем познать человеческое сердце и тому подобное.

Я медленно киваю, потому что уверена, что соглашаюсь со всем, что он сейчас говорит, но я в равной степени уверена, что не соглашусь с тем, что последует дальше.

- Я думаю, это чепуха. Мы не снежинки. Мы просто готовый продукт совокупности ингредиентов.

Я перестаю кивать.

- Это как формула?

- Именно как формула. - Он опирается на локти и смотрит на меня. - Думаю, есть только один или два ингредиента, которые очень важны. Выясни, какие, и разгадаешь человека. Сможешь предсказать в нем все.

- Правда? И что мне теперь сказать?

Он подмигивает мне.

- Ты думаешь, что я жестокий человек, еретик ...