Пищеблок - Алексей Иванов (2018)

Работа увлекла Валерку, и он перестал замечать, что творится вокруг. Шуршали карандаши по бумаге, звякали кисточки в стаканах с водой. Ниночка Сергеевна сидела за столом, перелистывая старые «Крокодилы». Художественный Алик ходил между мольбертами, смотрел на рисунки и тихим культурным голосом делал замечания:

– У тебя, Лена, красный и оранжевый цвета сольются, лучше раздели их светотенью, можно сиреневой. Витя, ты неверно обозначил ноги у лошади. Серёжа, вот этот угол у тебя пустой, тут ещё что-нибудь нужно нарисовать.

Алик долго стоял за спиной Юрика. Юрик изобразил – пока ещё в карандаше – огромный атомный гриб посреди города. Дома и деревья горели, человечки, размахивая руками, бежали прочь.

– Юра, не одобряю твою композицию, – наконец сказал Алик.

– Почему? – почти обиделся Юрик.

Алик взялся за подбородок, не отводя взгляда от ватмана.

– Понимаешь, ты изобразил взрыв в центре. И он как бы отбрасывает всё от себя, выталкивает всё остальное за границы листа. Это ошибка. Я бы посоветовал тебе поместить взрыв в левую верхнюю часть. Тогда сила взрыва направлялась бы по горизонтали, вертикали и диагонали во все остальные стороны, и композиция обрела бы законченность и равновесие.

Алик показал, как распределялась бы сила взрыва. Юрик задумался.

– Ладно, я переделаю, – вздохнув, согласился он.

Алик покивал и переместился к Валерке. «Полезет с советами – пошлю в жопу, – ревниво и грубо подумал Валерка. – Дам Альберту по мольберту».

Алик заметил, что Валерка насупился, и деликатно промолчал.

– Алик, скажи ему, чтобы танк у себя не рисовал, – вдруг издалека попросил какой-то белобрысый мальчик.

Валерка чуть не подпрыгнул. Танк у него получился просто великолепно: он перевернулся под ударом бульдозера, как дохлый жук, одна гусеница порвалась и сползла с зубчатых колёс, а башня отвалилась.

– Это с фига ли?! – оскорблённо крикнул Валерка.

Алику явно стало неловко.

– Понимаешь, – смущённо принялся объяснять он, – вы с Юрой записались позже остальных, а у нас была договорённость, что каждый рисует своё. Мы хотим, чтобы выставка показала разнообразие мира, и для этого нужно, чтобы рисунки не повторялись. А танк уже есть у Павлика.

Валерка решительно пошагал к Павлику. Белобрысый Павлик струхнул. Валеркины очки не ввели его в традиционное заблуждение о боеспособности Валерки. Однако рисовал Павлик действительно хорошо. Толстолобый танк он уже исполнил в краске. Перед танком стоял солдат, он поднял маленькую девочку в красном платье, и девочка втыкала в дуло танковой пушки цветок. Валерка мрачно полюбовался произведением Павлика. Возражать было бессмысленно. Нарисовано просто зыконски. Валерка вернулся к себе.

– У нас коллектив, – виновато сказал Алик. – Надо уступать товарищу.

– Ладно, не ной, – буркнул Валерка и принялся ластиком стирать со своего рисунка перевёрнутый танк с отвалившейся башней.

– И ракету пусть уберёт, – тотчас попросила кудрявая девчонка.

– А ракета тут при чём? – взвился Валерка.

Ракета у него разламывалась пополам, а изнутри сыпалась всякая дрянь.

– Я космодром рисую! – ответила кудрявая. – У меня тоже ракета!

– Прошу, не расстраивайся, пожалуйста, Валерий, – с сочувствием сказал Алик. – Ты должен понять.

– И самолёт! – требовательно крикнули Валерке.

А самолёт Валерке нравился необыкновенно. Самолёт воткнулся острым носом в землю, и на хвосте у него висел парашютист на парашюте.

– Придумай что-нибудь другое, – шепнул Алик, благоразумно отступая.

Валерка яростно стёр и самолёт, и ракету, и обескураженно уставился на свой ватман. Огромный бульдозер сталкивал в яму игрушечный кораблик. Водитель бульдозера с головой-глобусом торчал из кабины и лыбился, как дэбил, выражаясь словами физрука. Это чё, рисунок в защиту мира?!

Рядом всхлипнул Юрик.