Крестный отец - Пьюзо Марио (1969)

Подобную схему действий Майкл после этого наблюдал еще не однажды — когда дон выручал людей из беды, частично созданной его же руками. Не из коварства избранную схему и не по злому умыслу, но благодаря разнообразию деловых интересов дона, а может быть, — природе самой вселенной, в которой зло перемешано с добром; естественному порядку вещей.

Свадьба Майкла и Кей состоялась в Новой Англии — скромная церемония, на которой присутствовали только ее родня да кое-кто из близких друзей. После свадьбы они поселились в одном из особняков под городком Лонг-Бич, в парковой зоне. Майкл был приятно поражен, видя, как ладит Кей с его родителями и прочими обитателями парковой зоны. Чему, конечно, способствовало и то, что она, как и положено по стародавней итальянской традиции всякой добропорядочной супруге, немедленно забеременела. А уж известие, что за два года замужества и второй ребенок на подходе, окончательно покорило сердца.

Кей, как обычно, приедет в аэропорт встречать его — она всегда так радуется, когда он возвращается из своих поездок. Он — тоже. Но только не в этот раз. Потому что в этот раз окончание поездки положит начало действиям, к которым его так тщательно готовили последние три года. Его будет ждать дон. Будут ждать caporegimes. И он, Майкл Корлеоне, должен будет отдавать приказания — принимать решения, от которых зависит его судьба и судьба всего семейства.

Каждое утро, вставая кормить первый раз ребенка, Кей Адамс-Корлеоне видела, как мама Корлеоне, жена дона, садится в машину и один из телохранителей увозит ее куда-то из парковой резиденции, а через час привозит назад. Вскоре она узнала, куда столь неукоснительно ездит каждое утро ее свекровь. В церковь. Часто на обратном пути мама Корлеоне заходила к ней выпить чашку кофе и полюбоваться на младшего внука.

Разговор всякий раз начинался с вопроса, отчего бы Кей не подумать о переходе в католичество, — тот факт, что сына Кей уже крестили по протестантскому обряду, в расчет не принимался. Кей, со своей стороны, сочла удобным поинтересоваться однажды, почему миссис Корлеоне посещает церковь каждое утро и обязательно ли такое правило для всякого католика.

Ее вопрос, по-видимому, навел собеседницу на мысль, что это опасение и удерживает Кей.

— Нет-нет, зачем. Другой католик и носа в храм не кажет, кроме как на Пасху и Рождество. Когда потянет, тогда и идешь.

Кей улыбнулась:

— Тогда почему же вы-то ни дня не пропускаете?

Невозмутимо, как будто речь шла о чем-то вполне обыденном, мама Корлеоне ответила:

— Я — из-за мужа. — Она показала пальцем на пол. — Чтобы он не попал сюда. Каждый день молюсь о спасении его души — чтобы он попал вон туда. — Она показала наверх.

Это было сказано с плутовской усмешкой, точно она каким-то образом противодействовала тем самым воле мужа. С ехидцей было сказано, проступающей сквозь достаточно суровый облик пожилой итальянской матроны. И, как всегда в его отсутствие, — с оттенком непочтительности по отношению к всемогущему дону.

— А как себя чувствует ваш муж? — вежливо осведомилась Кей.

Мама Корлеоне пожала плечами:

— Другим человеком стал после того, как в него стреляли. Дела целиком переложил на Майкла, а сам занимается глупостями — огородом своим, перцем, помидорами. Вроде как снова впал в крестьянство. Мужчины, от них никогда не знаешь, чего ждать.

Немного позже с дальнего края пятачка могла прийти поболтать Конни Корлеоне со своими двумя детьми. Кей любила невестку — за бойкий нрав, за несомненную привязанность к брату. Она учила Кей стряпать итальянские кушанья, любила изредка принести на пробу Майклу и более изысканные яства собственного приготовления.