Отряд - Ник Каттер (2014)

Он взял простую планарию и взломал ее генетический код. При этом позволив той модифицировать свою основную анатомическую и желудочную подструктуру способами, которые прежде считались невозможными. Он подарил эхинококку возможность стремительно адаптироваться к окружающей среде. Заявленная цель состояла в том, чтобы лишить червя естественной защиты ради изоляции его внутри носителя. Однако достигнутый результат оказался прямо противоположным.

Эджертон открыл генетический ящик Пандоры.

Оказавшись перед обрывом, его эхинококк отращивал крылья. Столкнувшись с непреодолимым морем, создавал себе жабры. Его приспособляемость приводила к самым разнообразным мутациям. Как снежинки, ни один эхинококк доктора Эджертона не походил на другого.

Его черви делились на две категории. Для удобства назовем их «червями-пожирателями» и «червями-завоевателями».

Некоторые виды ленточных червей вступают в паразитический симбиоз со своими носителями: они могут жить в теле хозяина годами, питаясь только тем, что необходимо для выживания. Но даже не мутировавшие эхинококки не ведут себя подобным образом: их генетическая обязанность состоит в том, чтобы заселить и в конечном счете захватить своего носителя, перенапрягая систему иммунодефицита и, по существу, вынуждая того умирать от голода.

Подобное случается редко – даже с самым запущенным случаем эхинококкоза можно справиться с помощью соответствующих препаратов. Но видеозапись, изъятая из лаборатории Эджертона, доказывает, что модифицированный эхинококк чрезвычайно вынослив и чрезвычайно агрессивен: он размножается гораздо быстрее, пожирает гораздо больше и вырастает гораздо крупнее.

По сути, он эквивалентен летчику-камикадзе – аппетит ускоряет его цикл вымирания.

Мутировавший эхинококк-«пожиратель» занят двумя вещами: едой и размножением. После того как инвазия достигает критического уровня, червь начинает поглощать живые ткани своего носителя – такое поведение отличает его от обычного эхинококка, который не способен переваривать ничего, кроме отходов жизнедеятельности. Пожиратель начинает потреблять белок, жир, мышечную ткань, даже костный мозг и стекловидное тело глаз носителя. Это объясняет бо́льшую часть эффекта «истощения», при котором человек за считаные часы становится похожим на жертву длительного голодания.

Распад усугубляется тем, что каждая молекула пищи, потребляемой пожирателем, служит единственной цели – росту колонии. Пожиратель ест и откладывает яйца. Колония пожирателей нередко достигает критического уровня после инкубационного периода, занимающего всего несколько часов.

Носитель просто не в силах принимать достаточное для удовлетворения потребностей колонии количество пищи: то, что он съедает, ведет к производству все большего числа существ, ищущих все больше пищи…

* * *

24

КЕНТУ СНИЛСЯ СОН.

Они с отцом на берегу океана. Приближается ночь. Поверхность воды зловеще гладкая – ни волнения, ни ряби, – поэтому Кент догадывается, что спит.

Он думает о девочке из своего класса. Анне Униак. Анна хорошенькая и стройная. Он уверен, что отец ее одобрит. В школе Кент часто поглядывает на Анну краем глаза – она сидит чуть впереди и левее. Свет из окна касается нежных бесцветных волосков на ее щеках. «Похоже на пушок персика», – думает Кент. Он мог бы съесть Анну совсем как персик.

Небо затягивают странные облака. Низкие и багровые, они словно истекают кровью в лучах заходящего солнца. Кенту чудятся в них какие-то фигуры – волнистые и извивающиеся, как будто облака уступают напору океанского ветра, или рождают своих двойников, или что-то еще, чему он не может дать названия.

Отец в полицейской форме. Его значок мерцает в угасающих всполохах вечернего света. Торчащие из рукавов запястья выглядят исхудавшими, а пальцы – чересчур костлявыми.

– Ночь будет долгая, – говорит отец. – А я, черт возьми, проголодался.