Полуночница - Александра Елисеева (2020)

— Мне вообще не стоило с ним соглашаться, но аргументы цесаревича показались довольно убедительными, и я подумал, что смогу преодолеть влечение к тебе. Я ошибался, и теперь придётся разгребать последствия несдержанных обещаний, — взволнованно сказал Дульбрад. — Но, Уна, дело не только в этом… Мне стыдно признавать, но я просто… испугался. Я ни к кому не испытывал того же, что к тебе. Мне захотелось вырвать с корнями это чувство. Я думал, оно делает меня слабым. Меня с детства приучали к мысли, что любовь разрушает. Именно поэтому я выбрал те слова. Я знал: после них ты меня возненавидишь. Но теперь я сам себя ненавижу.

Он попытался приобнять меня, но я отпрянула.

— Почему ты считаешь, что меня это волнует? Я не пешка в твоей игре, вор. Если ты считаешь, что сможешь вертеть мной, а я буду закрывать на это глаза, то ты ошибаешься.

— Я не сомневаюсь, Уна. Ты сильная — крепче многих, хоть и с нежной и ранимой душой. Я не всегда искренен, но лишь по той причине, что не хочу причинить боли. Я не предполагал, что в краже часов лекаря обвинят тебя. Тот слуга, Брод, оказался слишком глуп. Единственная причина, по которой я связался с ним, заключалась в том, что господин Ноттон не должен был подумать на меня: кражу совершили слишком грубо. Я знал, что вор попытается кого-то подставить, но меня не волновало, кого накажет целитель — Брода или кого-то ещё.

— Звучит цинично.

— Мне нечего ответить, Уна. Ты должна понимать, что я не герой из детских сказок. Можешь не беспокоиться, тебя бы не тронули, как бы не угрожали. Я защищал и буду защищать тебя, но мои методы такие, какие они есть. Тот камешек, кстати, поможет нам в столице. Он способен определять чужую ложь.

Я навострила уши. Фрай будто тоже приоткрыл глаза, заинтересованно стрельнув ими в сторону вора. Милош ещё сам не понял, какое оружие невольно вложил мне в руки.

— И как именно? — наигранно равнодушно спросила я у Ловкача, приближаясь к его сумке, пока он засмотрелся в окно.

Дульбрад поделился планами:

— Мы используем камень, пытаясь узнать, кто из князей прячет шкатулку. Насколько мне известно, артефакт темнеет, когда кто-то пытается солгать в его присутствии.

Всё ещё пребывая под впечатлением от его слов, я аккуратно погрузила руку в сумку, стараясь не греметь склянками. Нужная лежала в самом верху. Я обхватила дрожащими пальцами холодное стекло и зажала в ладони. Мой голос дрожал, когда я спросила мужчину:

— Ты любишь меня?

Он развернулся, мазнув взглядом по моей руке с пузырьком, в котором лежал ценный камень, и удивлённо приподнял бровь. Наивная Уна, верящая Ловкачу на слово, осталась в прошлом. Если уж нам и предстояло работать в паре, то я хотела ему доверять. Я устала от лжи и притворства. Раз уж Милош так вовремя поделился секретом одного из своих артефактов, я решила им воспользоваться, пытаясь узнать правду. Я не выдержу, если лихач обманет меня снова.

— Доверяй, но проверяй? — хмыкнул Милош. — Ты дорога мне, Уна, и меня влечёт к тебе, как к никому другому.

Я кинула взгляд на камень. Он не изменил своего цвета, оставаясь красным в центре и прозрачным по краям. Смогла перевести дух, хотя и не услышала желанных слов. У меня оставался соблазн постоянно носить с собой артефакт, но я нашла в себе силы положить его на место.

— Уна, я должен ещё кое-чем поделиться, — сказал вор. — У меня была ещё одна причина, чтобы позволить тебе вызволить Вегейра. Меня заинтересовало его дело не только по причине личности обвиняемого. Наоборот, я узнал это позже. Я подозреваю, нет, я почти уверен, что на ту девушку напал не человек. Это был демон, Уна. Чем дольше шкатулка находится вдали от дворца, тем сильнее они набирают силу.