Питбуль - Анне Ханкок (2021)

— Да, конечно. Не пойми меня неправильно: я люблю мужчин, мужчины удивительны! Но в вас есть скрытая, агрессивная энергия, которая связана с доминированием. Большинство мужчин используют ее в позитивном ключе — чтобы идти вперед по жизни, продвигаться по службе, обеспечивать семью, добывать пропитание. Но иногда появляется кто-нибудь вроде этого. — Она указала на экран. — Обычно такой мужчина не понимает, как строить постоянные отношения, как вести нормальную трудовую жизнь — слишком монотонное существование ему быстро надоедает. Он прыгает от одной женщины к другой и с одной работы на другую — не двигаясь вперед, не привязываясь ни к кому по-настоящему.

— И живет с матерью.

— Он жил с матерью?

Шефер кивнул.

— Ну, значит, он просто сошел со страниц учебника, где описывается этот тип преступника. Взрослые мужчины, которые живут с матерью, редко делают это, потому что у них такие хорошие отношения с ней. Напротив, исследования показывают, что именно они сильнее всего ненавидят своих матерей. Мужчина, который испытывает гнев в отношении своей матери? Мать, которая, возможно, управляла его жизнью, доминировала, была источником чувства вины и стыда для него? — Микала посмотрела на стоп-кадр на экране. — Ему нужно выпустить пар, но он не решается поговорить с матерью и поэтому находит себе другую жертву. Такой преступник, как правило, чрезвычайно обаятелен и живет очень активной сексуальной жизнью, поэтому может выбирать из множества жертв. Возьмем, к примеру, какого-нибудь Банди. Женщины его любили, и он успел убить по меньшей мере тридцать человек, прежде чем его наконец поймали.

— Том Мазорек якобы вступил в отношения с матерью Мии Сарк в первые месяцы расследования, — сказал Шефер. — Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, это называется post-offense behavior[35].

Микала встала и взяла книгу с полки в гостиной. Это был справочник на английском языке: «Forensic Psychology — behavioral science»[36] — говорилось на первой странице. Она открыла книгу и начала вести пальцем по оглавлению.

— Ты же знаешь, преступников часто тянет на место преступления. Они возвращаются, несмотря на то что там толчется полиция — просто не могут оставаться в стороне. Они разжигают свое волнение.

Шефер кивнул.

— Но в данной ситуации он живет в том месте, где совершил преступление, верно?

— Да, — сказал Шефер. — Сам я там не был, но да. Есть признаки, указывающие на это.

— Ясно, значит, ему было нужно что-то еще, чтобы вызвать эти переживания. Поэтому он участвует в поисках девушки, дает комментарии прессе и показания — полиции, как ты и говорил. — Она стала листать книгу. — Он изображает обеспокоенного горожанина, правильно? Известно также, что женщины не могут устоять перед ним, поэтому он втирается в доверие к скорбящей матери… Блин, а он хорош! — сказала Микала с выражением почти что восхищения в голосе. Она нашла нужную страницу и перевернула книгу так, чтобы Шефер мог видеть.

Он прищурился и прочитал вслух:

«Post-offense behavior might include returning to the scene of the crime, attending the funeral of the victim, befriending family members or friends of the victim[37]…»

Он поднял глаза и посмотрел на Микалу.

— Похоже, для него это был игровой процесс, — сказал он. — Игра?

— Именно, — кивнула она. — Ради переживаний.

Она указала на экран с застывшим в крике лицом Мии Сарк.

— И что-то мне подсказывает, что это была не первая девушка, которую он привел в дом. — Она встретилась с Шефером взглядом. — Или не последняя.

Шефер прошел мимо толпы азиатских туристов, грузившихся, как мясной рулет, на круизный лайнер перед домом Микалы Фриис, и сел в машину. Он достал из внутреннего кармана телефон и набрал номер из списка контактов.

— Эй, Руд! — сказал он, поворачивая ключ в замке зажигания. — Скучаешь?

— Ужасно, — ответил Руд Йохансен. — Я нужен?

— Хочешь прогуляться?

— Прогуляться?