Глава 12

Творческая мастерская — это периодическая работа, и в середине занятия Шон спрашивает у меня, не хочу ли я поболтать после школы, как делают большинство ребят. Большинство ребят не спешат домой, чтобы вечером клон мог выйти из дома.

— Я… не могу, — говорю я. Шон тяжело смотрит на меня, как будто не может понять.

— Ладно, — отвечает он, прежде чем обратить внимание на свой письменный проект. — Я думал, ты хочешь поговорить.

Атмосфера между нами меняется. Я хочу что-нибудь сказать, объяснить. Я хочу сказать, что нет ничего лучше, чем провести день с ним. Но я не могу, поэтому просто смотрю в свою работу.

— Я действительно вне игры, — говорит он тихо. Я смотрю вверх, чтобы увидеть его затылок, но его челюсть немного повернута вправо, чтобы я могла слышать его.

— Я не играю в игры, — отвечаю я шепотом.

— Выглядит по-другому, — говорит он, менее сердито и более стойко. — Я не понимаю тебя, Лиззи.

Это звучит ужасно, но что я могу сделать в середине урока в творческой мастерской? В середине моей трети от жизни? До сих пор, с его очки зрения, я поочередно заигрываю с ним, даже попросила его поцеловать меня, и вижусь с Дэвидом… возможно, это не все. Я могу видеть, как он думает, что я играю в игры.

— Мне очень жаль, — невнятно бормочу я, подразумевая это.

Шон не говорит со мной в перерыве и, когда заканчивается урок, он говорит «Увидимся» без эмоций, замешательство написано на его лице.

Я полностью отвлекаюсь на чирлидерстве. Морган врезается в меня, т. к. она движется, когда это предполагается, но я, как будто бы застряв в грязи, не двигаюсь.

— Вот твоё место, — говорит Морган, указывая на пол в нескольких шагах справа. — Это моё, — говорит она, указывая на место, где стою я. Она сдувает челку с глаз и раздраженно потирает плечо.

— Извини, — говорю я. — У меня плохой день.

— Всё равно, — говорит она так, что я чувствую нечто большее чем столкновение. Она уходит, и, клянусь, я слышу, как она разговаривает обо мне с другими девочками. Я умудряюсь оказаться в центре внимания ещё несколько раз, но после окончания тренировки день становится ещё хуже: куча девочек собираются пойти поесть пиццу и зовут меня с собой.

— Мама попросила меня прийти домой сразу после тренировки, — говорю я. — В следующий раз?

— Конечно, — отвечает Изла, улыбаясь. — В следующий раз.

Я знаю, что не будет никакого «следующего раза», пока я не верну свою жизнь обратно, но пока что получение моей жизни назад не приоритет для мамы. Думая об этом и отягощенная разочарованием по поводу отношений с Шоном, домой я еду сквозь пелену слез.

Маминой машины нет и первый этаж дома пуст, когда я приезжаю. Я хватаю легкую закуску и запрокидываю голову; в комнате отдыха никого нет. Дверь Эллы закрыта; когда я стучу, она не отвечает, так что я заглядываю. Она сидит, скрестив ноги, с книгами, покрывающими всю поверхность кровати, качая головой в такт музыке, играющей в наушниках. Она не видит меня и выглядит такой довольной, что я не хочу спускать её на землю своей драмой. Я выхожу и закрываю за собой дверь.

Мельком заглядываю в свою спальню, затем в мамину, ища Бет. Её нигде нет. Я возвращаюсь к лестнице и спускаюсь на кухню, проверяю гостиную и наконец заканчиваю офисом. Сначала я не думаю, что она здесь, но потом я вижу ноги, выглядывающие из-за стола. Я обхожу его и нахожу Бетси с кучей бумаг на коленях.

Бетси вскрикивает, когда видит меня, что пугает меня, и мы обе заходимся в истерическом хохоте.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, когда могу вздохнуть, чтобы заговорить.

— Шпионю, конечно же, — отвечает она. — Я думала, ты мама!

— Едва ли, — говорю я с насмешкой. — Шпионишь для чего? — Я сажусь рядом с ней, она краснеет и отводит глаза. — Бет? Что ты ищешь?