Оригиналы - Кэт Патрик (2015)

— Ваша мама украла вас и вырастила как своих, — сказал Шон, выглядя немного побледневшим. — Но вы не её, — закончил он тихо.

— Мы не из её ДНК, так что технически нет, — говорит Бетси, — но она использовала свои собственные яйцеклетки и родила нас. Она вырастила нас. Мы — её.

— О, — говорит Шон так, как будто он действительно не купился на это. Как будто думает, что мама сделала что-то неправильное. Я пытаюсь заставить его увидеть, что то, что она сделала, хорошо. Потому что так сильно, как я ненавижу жить как треть человека, я в принципе живу благодаря ей.

— Она защищала нас, — говорю я. — Мы переехали и жили как тройняшки, и у нас было счастливое детство.

— Тогда почему вы не живете как тройняшки сейчас? — спрашивает он.

Я рассказываю ему историю о том времени, когда нам было девять и доктор Йовович был публично арестован.

— Он признался стоя перед судом, что могут быть три девушки клона нашего возраста, живущие где-то в Соединенных Штатах. Женские тройни пошли под микроскоп и мама заволновалась. Мы скрылись.

Шон смотрит на меня; я уточняю.

— Каждая из нас выполняет треть дня.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он.

— Я имею в виду, что Элла ходит в школу до ланча, я посещаю дневные классы и группу поддержки, а Бетси ходит на нашу вечернюю работу, занятия в колледже и на любые другие вечерние мероприятия.

— Но те, кто не в школе, на домашнем обучении в тех же классах, — добавляет Элла, т к. она не хочет, чтобы он думал, что у каждой из нас есть только треть мозга.

— Вы говорите мне, что с десятилетнего возраста, вы получали разрешение на выход из дома только на одну треть дня? — спрашивает он меня недоверчиво.

— С девятилетнего, — отвечаю я, — но да.

— Это не совсем так, что нас не выпускали, — говорит Элла. — Это просто наша система.

Шон поворачивает своё тело к моему лицу и в его глазах такая напряженность, какой я раньше не видела.

— Это то, что ты имела в виду, когда говорила, что твоя мама строгая? — спрашивает он тихо, но не дожидается моего ответа. — Я имею в виду, это больше, чем строгость. Это… Лиззи, ты представляешь себе, как это запутано?

Я молчу несколько секунд; возможно, что другие затаили дыхание. Затем:

— Я думаю, ты привыкнешь к ситуации, — говорю я. — Я думаю, ты просто двигаешься со своей реальностью, — я вздыхаю, прежде чем добавить: — Но я знаю, как странно это должно выглядеть для тебя.

Я собираюсь сказать ему, что это странно для меня сейчас тоже, когда он проводит руками по волосам и встает.

— Я собираюсь немного подышать воздухом, хорошо?

— Хорошо, — говорю я, неуверенная, означает ли это, что он собирается открыть окно или покинуть место действия. Но когда он сбегает вниз по лестнице и идет к входной двери, я получаю свой ответ.

— Все прошло хорошо, — бормочет Элла после того как он ушел.

— Тсс, — резко обрывает её Бетси. Она кивает в моём направлении, зная, что я на краю. Возможно, чувствуя это. — Он вернется.

Сначала я думаю, что Бетси права. Но затем проходит полчаса, и кто-то включает телевизор для фонового шума. Мобильный телефон гудит и моё сердце выпрыгивает из груди; я не могу скрыть своего разочарования, когда обнаруживаю, что это всего лишь одна из чирлидерш выясняет, почему я не на тренировке.

— Я должна пропустить работу, на случай, если хотя бы одна из них пойдет в ресторан после тренировки, — говорит Бетси.

— Если ты хочешь, — отвечаю я, прежде чем взглянуть на часы, должно быть уже в сотый раз.

Бетси уходит позвонить и сказать, что приболела, а Элла изящно набрасывает одеяло на колени и прибавляет громкости. Она действительно сейчас смотрит: телевизор больше не для фона.

Мои внутренности нервозно бушуют; мне необходимо, чтобы Шон позвонил мне.