Не время умирать - Ян Валетов (2021)

– Есть челы, – произнес он, наливая жидкость в старые керамические кружки с полустершейся надписью «Старбакс», – с которыми нельзя говорить трезвым. Ты, Книжный Червь, счастливчик. Ты вернулся в виде олдера в свое племя и все еще жив. Что сказал на это шаман Парковых?

– Ничего он не сказал. Гребень больше ничего и никому не говорит, – Книжник взял кружку, понюхал пойло и сморщился. – Потому что мертвые не разговаривают…

Глаза у Бегуна на миг стали круглыми, как у разбуженного днем оула, показалось, вот еще чуть-чуть – и он заухает, захлопает крыльями, но вождь быстро взял себя в руки.

– Так что Гребень ничего мне не сказал, – закончил Книжник. – Он просто сдох первым.

– И пусть примет его Беспощадный! – взмахнул рукой Механик. – С ним трудно было договориться.

Тим отметил про себя эту странную фразу.

Никогда… Вернее за все годы, что Книжник провел в Парке, никто из Стейшена не пытался договориться с племенем, живущим на краю мира. Парковые не могли причинить стейшенам вред, так как между ними лежали Сити и Таун, а стейшены совершенно не интересовались Парком. В Парке не было ништяков, в Парке не было ничего полезного, кроме пары сотен герл, из-за которых никто не хотел устраивать войну. Проще было забыть о существовании племени, которое ничего не производило, не растило и не собирало по округе, чем устраивать бойню или брать власть в Парке хитростью. Парковые умели только убивать, грабить и воровать, а это, как известно, умеют все. Однако Механик знал Гребня и даже пытался с ним о чем-то договориться! И не договорился! Так о чем шла речь? Зачем понадобился умному Механику примитивный, как дубина забойщика, Гребень? И вообще, зачем вождям Стейшена нужен был Парк? Пожалуй, это стоило выяснить…

– И многих челов в своем племени ты избавил от Беспощадного? – голос Проводника звучал нарочито спокойно, но он не был спокойным, Тим чувствовал напряжение.

И охранники – те, кто притаились за перегородкой, – тоже чувствовали, потому что сопели и всхрапывали, как пиг-отец, дорвавшийся до ямы с желудями, едва ли не заглушая разговор.

– Никого не вылечил. Но теперь у них есть лекарство от Беспощадного. Немного, но есть.

– Они украли у тебя лекарство? – участливо спросил Проводник. – Парковые – такое племя! Крадут все, что плохо лежит!

– И все, что хорошо лежит, тоже крадут! – хохотнул Механик, выдыхая остатки дыма из легких.

– Случилось так, – отозвался Книжник, мрачнея, – что я его там оставил…

И осклабился так, что Проводник едва заметно отшатнулся.

– Не было времени забрать, – закончил Тим, едва не щелкнув зубами перед лицом стейшена.

Потерять лекарство – это ошибка. Признать свою ошибку нужно было так, чтобы отбить желание над этим смеяться. Личина олдера и инстинктивный страх всех челов перед злым демоном из мира мертвых взрослых играли Книжнику на руку. Будь он самим собой – и разговор бы протекал иначе. Совсем иначе.

– Выпей, – сказал Механик, откашлявшись. – Выпей уиски и не скаль на меня зубы, Книжный Червь. Не обижайся, не надо. Мы не хотим с тобой ссориться. И ты выпей, Бегун. Это фармерский уиски, настоящий уиски с Пустошей. Не бзди, бро, не отравим!

Механик демонстративно отпил из своей чашки, проглотил жгучую жидкость и облизнулся. Лицо его покраснело от удовольствия.

Бегун тоже отхлебнул из кружки. Уиски обжигал не хуже углей.

– Союз, – напомнил он сдавленным голосом. – Ты сказал, что хочешь с нами союза… Зачем?

– Чтобы Книжный Червь вылечил челов Стейшена. Мы готовы дать защиту и пристанище, – пояснил Проводник.

– Мне не нравится, когда меня называют Книжным Червем, – сказал Тим. – Если ты хочешь, чтобы я кого-то лечил, называй меня Тим-Книжник или просто Книжник.

– Готовы дать защиту и пристанище… – повторил эхом Бегун и показал подбородком на Книжника: – Только ему защиту? Я тут лишний?