Адъютор - Владимир Корн (2021)

После того как сабля Стаккера успела побывать на земле, он начал действовать куда более осмотрительно. Время от времени я взвинчивал темп, пусть даже действуя не на полной скорости. Тогда ему приходилось худо. И все же мне и в голову не приходило над ним издеваться. Когда точно знал, что мой выпад или удар ему не отразить, старался сделать так, чтобы моя сабля сама находила его клинок. Внимательно глядя ему в глаза: он хотя бы понимает, что происходит? Он понимал.

Так продолжалось недолго. Стаккер рывком разорвал дистанцию, чтобы отсалютовать оружием и громко заявить:

– Спасибо за науку, господин Даниэль сарр Клименсе!

В глазах только части окружающих нас людей я прочел понимание. Другие оставались в недоумении: как же так, ведь со стороны бой смотрелся равным и шансы у каждого были пятьдесят на пятьдесят! Именно для них Стаккер и сказал:

– Специально для подслеповатых! Как фехтовальщик я и мизинца этого господина не стою. – И повторил: – Спасибо за науку!

Сделать ему комплимент, что он вовсе не так уж плох, означало бы в какой-то мере его унизить. И потому я промолчал. Что же касается науки… Тогда, в переулке, произошло нечто подобное. С той лишь разницей, что на месте Стаккера был я сам.

Глава девятая

Когда все еще разгоряченный я подошел к Клаусу, тот выглядел олицетворением задумчивости.

– Что-то не так? Получил неприятное известие?

Почта догнала нас незадолго до этого, и такой вывод напрашивался сам собой.

– Нет. Кстати, есть письма и для тебя.

Не ожидал. Остается только надеяться, что они не приведут меня в такое же угнетенное состояние.

– Ну и в чем тогда причина твоей хандры?

– В том, что только что увидел.

– Полную нашу победу? Даже сам Стаккер признал этот факт. Причем во весь голос и дважды.

– Даниэль, скажи, только честно, я небезнадежен? – Клаус позволил себе схватить меня за руку.

Честно, говоришь?

– Клаус, сколько у тебя братьев?

– Ты же сам знаешь, что я единственный ребенок в семье.

– А кто твой отец, напомнить?

– Не надо. Только к чему ты мне все это говоришь?

– К тому, что твой отец мечтает о том, чтобы ты стал продолжателем его дела. Оказался на той же вершине, что и он. Путь туда для него был чрезвычайно труден. Ему пришлось поступиться многими вещами, и о некоторых из них ему сейчас не хочется вспоминать. Теперь ответь мне сам. Многие ли тебе помогут в Клаундстоне, даже если по дороге туда ты умудришься стать лучшим из лучших? Где у тебя нет ни друзей, ни родственников, а лиц, на которых можно положиться хотя бы отчасти, хватит пересчитать по пальцам одной руки? У тебя не получится наколоть на шпагу одного за другим всех, кто станет чинить тебе препятствия. Даже вызвать многих из них не выйдет, поскольку они давно уже вышли из того возраста. Ты должен знать и уметь совсем другое. То, о чем тебе и без моих напоминаний прекрасно известно. И еще извини за нотацию.

– И все-таки ты мне не ответил.

– Сар Штраузен, ты не калека, не хромец, у тебя прекрасное зрение и хорошие рефлексы. Остается только приложить долгий и упорный труд.

– Но чтобы так, как ты?..

– Чтобы так – нет. Как сам я никогда не смогу подняться на твой уровень игры в шахматы.

Мне действительно крайне редко удается его победить, в единичных случаях.

– Иногда ты все-таки меня побеждаешь, – наконец-то улыбнулся Клаус. – В отличие от меня.

– Ну так и ты тренируйся. Что, может, успеем разыграть партию до ужина?

Меньше всего мне хотелось сейчас играть в любую из тех игр, которые подразумевают собой умственные усилия. И потому я с некоторой опаской ждал, что он согласится. Но нет, вместо этого он сказал:

– Ну что ж, откроюсь и я в ответ на твою искренность: отныне буду поддаваться тебе куда чаще.

Вот даже как? Ну что ж, в моей жизни случались разочарования и побольше.