И сложил крылья, камнем падая вниз и поливая все вокруг себя пламенем, обращая варгов в хлопья жирного пепла. К горлу подкатила тошнота. Они ведь… разумные, эти варги. Нельзя ли как-нибудь по-иному? И тут же ответила себе: нельзя, увы. На войне не получается оставаться чистеньким.

Все, что мне оставалось, – это судорожно цепляться за костяные шипы. Вот Арктур нырнул почти до самого дна разрушенного им же водоворота. Вот забил крыльями, замедляясь, а в следующий миг снова устремился вверх. Мне совершенно не было видно, подхватил ли он Фейдерлина, но хотелось верить, что подхватил.

– Уходим, – проговорил он почти спокойно.

Мы куда-то неслись… Как мне показалось, прямо на конвульсивно содрогающуюся стеклянную стену, так и ходящую черными волнами. Я вдруг увидела, как из ниоткуда перед нами вынырнул Тхарэш. У него в руках было копье, и он уже замахнулся, целясь в Арктура… Но в тот миг, когда копье полетело в цель, огненная волна накрыла Тхарэша, сминая его тело, комкая, обугливая. А в следующее мгновение перед нами раскрылась прореха в пространстве, словно жадный рот, и Арктур нырнул туда.

Мы вывалились в снег. Он по-прежнему падал с неба крупными пушистыми хлопьями, и по-прежнему над разоренным островом царила звенящая, страшная тишина. Со спины дракона я увидела, как покатился в сугроб Фейдерлин, как он лег лицом кверху, раскинув руки, совсем по-детски принялся хватать ртом летящие хлопья, а потом засмеялся.

– Кора! – крикнул он. – Слезай! Похоже, у нас получилось!

– Не надо, – прозвучал в моей голове голос Арктура. – Я ему не верю.

– Он сделал многое, чтобы тебя спасти, – шепнула я, соскальзывая в снег. – Кстати, почему здесь так тихо?

Стоило моим ногам утонуть в сугробе, тело дракона снова пошло рябью, возвращаясь к человеческому виду. Я ойкнула и быстро сунула Арктуру свой жакет. Понятное дело, что он ему был мал, но хотя бы чуть-чуть прикрыться… Он спокойно, ничуть не смущаясь собственной наготы, обвязал жакет рукавами вокруг талии. Потом повернул ко мне голову – а у меня сердце больно кольнуло при виде того, что осталось от его чудесных глаз. Нет, эти жуткие швы надо будет убрать, а на глаза… Повязку. Просто повязку.

– Остров балансирует на краю Чаши, – пояснил Арктур. – Птицы не живут в Хаосе, улетели. Но пока я жив… В общем, остров не отойдет Хаосу, Кора. Он ведь на мне завязан. Все восстановится, но позже.

И, устало вздохнув, повернулся к Лиару. Тот все еще сидел в снегу, с любопытством рассматривая своего молочного брата.

– А ты… Я должен быть тебе благодарен за то, что вытащил меня. Но, сдается мне, ты это делал не ради моей благодарности, а только ради денег. Так ведь?

– Тебя не проведешь, братишка. – Лиар усмехнулся. – И что плохого в деньгах?

Арктур кивнул.

– Ты прав, ничего плохого.

Внезапно Фейдерлин скривился, охнул и начал заваливаться в снег. Я, позабыв о том, что этот маг – тот еще субъект, кинулась к нему. В этом тоже ничего дурного. Арктур хотя бы стоит на ногах, а Лиар… Он ведь мне помог. И он так мужественно сражался с варгами.

– Что? Что с тобой? – крикнула я, опускаясь рядом на колени.

Меня ожег прямо-таки ледяной взгляд.

– Да так, ровным счетом… ничего…

Он говорил так тихо, что я наклонилась ниже и не сразу сообразила, что его пальцы стальным капканом сомкнулись на моем запястье. Лиар резко сел, все еще держа меня за руку, посмотрел на дракона, который нерешительно крутил головой в безуспешной попытке разглядеть, что стало с островом.

– Я думал, ты ее отымеешь прямо в темнице, – зло проговорил Фейдерлин, – а ты оказался таким дураком. Благородным дураком. А такие, как ты, всегда проигрывают.

У меня дыхание застряло в горле. Я дернулась, пытаясь вырваться, но не тут-то было. Арктур, не говоря ни слова, тоже кинулся вперед, ко мне, нас разделяло всего несколько шагов, но… он не успел.