Рейнгар вернулся часа через три, зашёл за мной, и мы подались завтракать. С утра зал таверны был практически пуст, лишь пара сонных постояльцев нехотя что-то жевала за ближними к кухне столами. Мы же, как повелось, ушли за дальний стол, чем заработали недовольный взгляд официантки.

– Ну давай рассказывай, что показала разведка,– проговорила я, как только нам принесли еду.

– Негусто,– пожал плечами маг.– Всё-таки придётся помотаться по кладбищам, у меня уже заканчиваются даже медяки. Из молодняка – только небольшой слушок о пробудившемся, но до места пять дней пути, так что проведаем, но его к тому времени, скорее всего, уже заберут. Такая вот картина,– Рейнгар поморщился.

– Та-ак,— протянула я,– А теперь по порядку, для не особо посвящённых. Что ты собрался делать на кладбищах? Поднимать мёртвых?

– Опускать,– криво усмехнулся маг.

– Чего?! Это у вас тут зомби водятся, что ли? – изумлённо уставилась на него.

– Кто? – не понял Рейнгар.

– Ну, мертвецы из могил встают и вскрывают головы живым,— наскоро объяснила как смогла.

– Нет,– рассмеялся человек.– Всё совсем не так.– Он откусил внушительный кусок мяса с чьей-то ноги, прожевал и продолжил: – Тела не встают. Всё дело в магии. И в магических дарах. Если маг перед смертью имел наполненный резервуар, который собирался потратить на заклинание, либо, что хуже, начал заклинание и не закончил – то его магия как будто повисает в воздухе, почти материализуясь. Обычно из-за этого после похорон через несколько недель, а иногда и дней над могилой образуется некое облако. Чем сильнее был маг, тем оно более заметно и тем сильнее влияет на людей. Маги-оракулы способны эту энергию дара умершего видеть и рассеивать, а достаточно обученные архимаги – ещё и впитывать. Некоторые оракулы специализируются именно на обращении с этой остаточной энергией – их называют некромантами. Не моя специализация, но определёнными навыками в этой области я владею, так что могу этим зарабатывать – такая остаточная магия очень беспокоит деревенских жителей, и платят некромантам неплохо.

– Вот оно как,– выдохнула, обогащаясь знаниями о местных призраках.

Рейнгар хорошо отоспался и наелся, так что я беззастенчиво тратила энергию его дара на разговоры, когда мы вышли за границы селения и зашагали по очередной дороге.

– Слушай, а ты не знаешь, почему всё-таки аллары настолько не любят демонических собак во второй ипостаси, что даже договор на этот счёт заключают? – этот вопрос меня ещё с вечера мучил.

– Вообще, изначально демоны сильно проигрывали алларам в войнах. Какой толк от огромной силы, если её перехватывают и используют против своих же? Но с появлением собак это стало сложнее. Хоть сознание собаки и является отголоском сознания демона, она всё-таки мыслит независимо. А потому управлять собакой, даже если взяли под контроль демона, аллары-оракулы не могут. Во второй ипостаси собака может даже вычислять оракула, оказывающего воздействие на демона. Ну и повелось в итоге при мирных договорах вводить запрет на вторую ипостась при алларах. Может, и ещё какие причины есть, сложно сказать; договоры между алларами и демонами – вещь довольно закрытая.

– Вот как,– протянула я и тут же поменяла тему, продолжая утолять любопытство.– А из чего у вас делают деньги? И как они, кстати, выглядят?

Маг выгреб из кармана балахона несколько монет. Тёмно-оранжевые, медные, они выглядели как круг, в котором не хватало одного сектора, градусов так в двадцать, и так на каждой монетке.

– А почему они такой формы? – непонимающе подняла глаза на Рейна.

– Это налог в пользу государства. Цена как у целой, но по факту часть металла возвращается государству.

– Хм,– не совсем поняла я задумку, но вдаваться в подробности не стала.