– А сосед твой куда делся? – Я раскрыл шкаф и стал размышлять, брать ли что-то с собой из вещей Альберта.

– Домой уехал, – вздохнул Леха, перестав бренчать ложкой в стакане.

– А ты чего тут сидишь? – Придя к выводу, что своими обойдусь, я захлопнул дверцы.

– Завтра поеду, – кивнул своим мыслям Леха и, не вынимая ложки, отхлебнул чай из стакана.

– А Грег где?

– Так уехал.

Вот тебе и раз. Даже не попрощались.

– А ты документы в отдел кадров уже отдал? – спросил меня Леха, отвлекая от мыслей о бывшем соседе.

– Нет еще. Сейчас поеду.

Съездить действительно было необходимо, а до восьми вечера я сегодня свободен.

– Слушай, а давай в общагу вместе съездим и комнату застолбим, – предложил мне он, оживая на глазах.

– Какая общага? Я же сказал, что не буду там жить, – раздраженно ответил я.

– А прописка?

– Чего прописка? – не понял я.

– Тебя пропишут там, где ты будешь жить? – не унимался он. – Ты, вообще, где жить-то будешь?

– Да не знаю я еще. А вот насчет прописки – сильно сомневаюсь. – Я задумался.

От размышлений меня оторвал Леха:

– Так чего ты тогда тупишь? Давай в общагу вместе заселимся. Прописку получишь, и живи потом где хочешь, а я один в комнате останусь, без соседа, – предложил он выгодный для обоих вариант.

– Уговорил, поехали, – решился я.

До ведомственной общаги мы, загруженные вещами, добрались на автобусе. Ехать пришлось на край города, отчего мне совсем перехотелось здесь жить. Добираться отсюда до работы придется больше часа. Лехе, правда, было ближе. Общага находилась в том же районе, где ему предстояло служить.

Комендант общежития, отставной служака, заселил нас на второй этаж в двухместную комнату. Такую же обшарпанную, как и в университете: те же самые скрипучие кровати и переломанная предыдущими жильцами деревянная мебель, еще и с видом из окна на мусорные баки.

– Борис Петрович, а другой комнаты у вас нет? А то я аллергик. Запах мусора меня убьет. Вам же не нужен труп в общежитии? – развернувшись от окна к коменданту, поинтересовался я.

– Какой труп? Кто – ты? – поначалу растерялся он, но быстро смог взять себя в руки. – Других свободных комнат нет! – категорично заявил он, вот только выражение его лица указывало на наличие вариантов.

– Борис Петрович, ну разве можно так сразу рубить сплеча, – изобразил я самую располагающую из своих улыбок. – А если подумать? Проверить записи? Пошуршать? – На последнем слове раздался хруст червонца и из моего кармана показался его уголок.

– Подумаем, – покладисто согласился он и поманил меня в коридор. Куда мы и вышли, оставив в комнате озадаченного Жаркова.

– Но пока не до проверки, – добавил комендант, прикрыв за собой дверь и убедившись, что рядом никого нет.

Я понятливо показал два червонца.

– И на пошуршать, – подстегнул непонятливого меня комендант.

– И на пошуршать, – покладисто согласился я, и три червонца перекочевали в карман предприимчивого Бориса Петровича.

– Леха, выходи, нам дают номер с видом на море, – заглянул я в комнату.

– Чего? – удивленно отозвался тот, уже начав обживаться в комнате.

– Не тупи, – вернул ему любезность я, – двигай давай.

На этот раз мы поднялись на третий этаж. Обстановка этой комнаты не особо отличалась от предыдущей, но вот вид из окна был на цветочные клумбы и уходящую в небольшую рощу тропинку.

– То, что нужно для моей аллергии, – благосклонно кивнул я Борису Петровичу. Если угораздит здесь ночевать, хоть мусорку нюхать не придется.

В ответ комендант выдал нам два ключа и строго предупредил о карах за несоблюдение порядка на вверенной ему территории.

– Ладно, всё, я по делам. Вещи завтра заберу, – предупредил я Леху и поехал в райотдел.