Курган. Часть 1, 2 - Сергей Байбаков (2017)

— А зачем мне это надо? — удивился Дубыня. — Ты сама на свой вопрос ответила, Ярина. В лесу я у себя дома. Я тут хозяин и властитель. Тут мне хорошо. Кто меня в бору увидит? Только зверье, да кикиморы — когда к болоту забреду. Перед кем мне красоваться? Зверькам я и так люб: они к моему кафтану привычны и им даже вроде нравится эта одежка. Издали меня узнают. И кусты меня не цепляют. Верно жалеют, чуют, что рухлядишка ветхая и выношенная. Они любят новое и красивое драть. А если какой человек меня и увидит, так ему же больше страху будет. А когда я на людях показываюсь — иное дело! Средь них в затрапезе не пощеголяешь, почета не будет. Вот иной раз я и наряжаюсь, хоть и не по нраву мне это!

Ярина осталась довольна ответом, Дубыня говорил от души. Спокойно, не горячась..

«Глупость спросила, — подумала она. — Он же вроде как мужчина. Им наряды ни к чему…»

— Видела я тебя как-то, — фыркнув, вновь встряла Белана. — Ты тогда верно в город направлялся? Ва-ажный… Личину изменил. Борода черная — как смоль! Лаптем кверху задрана! Кафтан не чета этому: алый, золотым шитьем изукрашен! Ну прям купец какой-то по лесным чащобам шествует. Только все равно: хоть ты и лицо изменил, и бороду черную сделал, — но глаза у тебя, как были рачьими, так и остались! Вид у тебя пучеглазый, вот что! Кто знает — тот сразу поймет, кто ты есть на самом деле!

— Да, это ты верно подметила, — серьезно согласился Дубыня. — У нас у всех глаза на выкате. Такими уж создал нас Род. Для леших это такая же верная примета, как для вас русалок — хвосты рыбьи. Ни с кем не перепутаешь!

Тут, не в силах сдерживать свой серьезный вид, Дубыня рассмеялся. Сумел-таки ответить своей ненаглядной невесте на попрек о пучеглазом взоре!

— А что ты в городе делаешь? — поинтересовалась Велла. — Ты ведь говорил, что тебе и в лесу неплохо живется. Чего тебе среди людей надобно?

— Конечно говорил! И снова скажу: лес мой дом и мне в нем хорошо. Он так же мне дорог, как вам вода: ручьи, реки, озера… Но вот беда. Порой скучновато мне бывает! Я ведь в лесу почитай все время один. — Леший притворно вздохнул, словно его и вправду снедает тоска. — О зверьках не говорю — они всегда рядом. Не докучают. Но твари безмолвные. И свои дела у них всегда есть. Вот и выхожу на люди. В городе иной раз в корчму заглянешь, медов ставленых возьмешь, — да как разойдешься! В картишки, бывает, перекинешься. Некоторые люди жить без них не могут, только и выискивают с кем бы сыграть. Кости опять же побросать можно… Я, конечно, выигрываю, как же без этого! — самодовольно улыбнулся леший. — За века-то, как карты в мирý появились, играть навострился! Равных мне нет! — Леший говорил все это горделиво. Страсть к картам завладела им так же, как теми людьми, что он порицал. Но Дубыня, не замечая своего хвастовства, с упоением продолжал: — Я не жульничаю никогда! Оно мне это без надобности. Если нечестно играть — то неинтересно. Правда, иной раз глаза отведу. Если вижу, что соперник мне попался ушлый, и сам нечисто карты тасует. А порой и для дела глаза отвожу… В корчме разных историй послушаю. Разузнаю, что на белом свете творится. Слухов, коими земля полнится, соберу. Сами знаете: мимо Виннеты корабли со всего мира идут. Кого только там не увидишь! Иной раз в городе с иным домовым пообщаюсь, иль овинником. Они же не только по избам сидят, тоже на белый свет выглядывают. У меня даже средь банников знакомцы есть. Хоть и неприветливы они, даже не знаю отчего! — Тут леший пожал плечами. — А ведь протопленная баня для старых косточек — первейшее дело!.. Вы в бане бывали? — отвлекся Дубыня. — Попробуйте, не пожалеете! Такой там дух медовый! Да пар! Да…

— Бывали мы в бане, знаем, — улыбнулась Ярина. — Продолжай, занятно говоришь.