Эд резво сорвался с места и, подпрыгивая молодым козлом, припустил к колодцу.

— Это даже не пони, не говоря уже о мустанге, — с досадой сплюнул Люк.

Эд тем временем скинул ведро в нутро колодца и, обхватив ладонями ворот, регулировал его вращение. Слабый плеск возвестил о том, что ведро достигло цели. Заскрипел ворот. Люк скривился — шумно. Хотя бранный шепот Эда перекрывал скрип примитивного механизма, создавая иллюзию откровенно плохого кантри-ансамбля.

— Смазать хотел… ик-кр-р… Не успел… ик-кр-р… Спалю, к чертям… ик-кр-р… к чертям…

— Банджо настрой, — сдерживая нервный смешок, посоветовал Люк.

— Иди ты! — в голос отозвался Эд, сбрасывая вниз второе ведро.

Через полминуты Эд уже возвращался к дому, семеня ногами и раскачиваясь из стороны в сторону, как утка. Все же дурное самочувствие сказывается — два ведра воды вымотали его полностью. Люк все видел, но помочь был не в силах. Следовало прикрывать Эда, а не делить с ним хозяйственные тяготы.

Старик скрылся в доме. Люк сделал было шаг, но остановился. Лучшего момента для того, чтобы уйти, могло и не быть.

Эд, почувствовав неладное, вернулся к двери и вопросительно посмотрел на Люка.

— Нет, Эд. Я ухожу. Прощай.

Старик понимающе кивнул и извлек из замочной скважины ключ.

— Люк, он будет вот тут, — Эд снял подкову, висящую над дверью, и, повесив ключ на крючок, вернул ее на место. — На всякий случай. Просто знай.

— Спасибо тебе, «товарищ», — искренне, без иронии, стараясь отблагодарить Эда, ответил Люк. — Знай, я не виню тебя в смерти Барти. Прощай.

Люк развернулся и поспешил к воротам.

Ни Люк, ни старый Эд не заметили, как в двух милях севернее бункера «жаба» настигала лошадь, появившуюся в этих местах не пойми откуда и подарившую столь драгоценное время двум мужчинам.

*****

Левую руку оттягивало кайло, подхваченное у ворот, в правой руке верный кольт. Люк был согласен с самим собой в том, что сейчас он походил на одного из тех сумасшедших, что в свое время в поисках счастья заполонили Клондайк. Сколько их таких было отловлено? С кайлом и пистолетом. Убивших своих друзей, с которыми делили все тяготы и невзгоды. Потерявшие рассудок, с мешочком драгоценного золотого песка, порой почти голые, они впечатывали шаг за шагом свои следы в промерзшую землю. А что ищет Люк? С теми несчастными все ясно, а он? Куда идет он? Зачем?

Вот и бьюик. Стоит себе, загорает под солнцем.

— Все, малыш, отдых закончился.

Распахнув дверцу, забрался в салон и завел двигатель.

Дорога до города заняла мало времени. Тут всего пара миль, и все. С крыши бункера старого Эда город был виден как на ладони, жаль, что Люк так и не решился выбраться посмотреть. Что там говорил Эд? Большей части города не существует? Сейчас посмотрим.

Еще один поворот, и город показался во всей своей красе. Вернее, то, что осталось от города. Как и говорил Эд, все, что некогда располагалось за канавой у церкви, исчезло. Ни фабричных труб, ни флагштока на школьном дворе, что был всегда заметен издали — ничего.

— Ого! — удивленно протянул Люк.

Отсутствие привычного глазу пейзажа заставило встряхнуться. Озноб пробежал по всему телу, оставляя на коже рук следы мурашек.

С пригорка, где он остановил автомобиль, открывался чудесный вид. С чем сравнить? В голову приходила ерунда, граничащая с бредом тяжелобольного человека. В памяти всплыла картина из далекого детства. Рождество. Время подарков и неподдельного детского ожидания чуда. Отец, словно вор, хоть ему и казалось, наверное, что он больше походит на сказочного эльфа-помощника Санты, открывает дверь и на носочках крадется к изголовью кроватки малютки Люка. В руках у него нарядная коробка, в которой таится до поры волшебный подарок — калейдоскоп. Сколько раз Люк с восхищением припадал к окуляру этой чудо-трубы и удивлялся ярким краскам геометрических фигур, слившихся в фантастическом узоре…