Мастер-класс - Кристина Далчер (2020)

— Ты куда это, Энн? — крикнул ей вслед Малколм. — Ты же почти ничего не съела.

— Мне сегодня очень много на дом задали, пап. — Это единственный аргумент, на который обычно даже у Малколма возражений не находится. И он вдруг предложил:

— А давайте проведем этот уик-энд за городом, поиграем в теннис.

— Конечно, с удовольствием, — улыбнулась я. Я, наверное, могла бы еще долго вот так притворяться — пока сил бы хватило.

Настенные часы пробили без четверти восемь. Малколм что-то говорил насчет винегрета, который я сделала — что это, мол, всегда было моим коронным блюдом, — а мне казалось, что меня телепортировали в некую странную альтернативную вселенную, в некий мир-близнец, полный интимных домашних проблем, супружеского счастья и планов на уик-энд: поехать за город, поиграть в теннис. В этом мире отсутствовали и угроза развода, и грядущие сражения с опекой, и еще много чего. Когда я стала подниматься наверх, чтобы посмотреть, как там Энн, я вдруг подумала: а ведь Малколм вряд ли даже заметил, что я вышла из комнаты.

— Мне так не хватает Фредди, просто ужасно! — бросилась ко мне Энн.

Энн всегда воспринимала сложившуюся систему несколько равнодушно, даже небрежно, и я понимала почему. Она была такой же, как все нынешние дети, которым трудно даже представить себе, что совсем недавно все в нашем мире курили, а хрустальная пепельница и серебряная настольная зажигалка считались вполне достойными подарками на свадьбу. Вся ее школьная жизнь — это бесконечные тесты, связанные с переходом на другие уровни и, соответственно, с потерянными друзьями. Например, еще в пятницу Кейтлин занимается вместе с Энн в математическом классе, а в понедельник Кейтлин уже нет в школе. И Барбара никогда уж больше не придет к нам поиграть в видеоигры и поесть прямо из контейнера запретное лакомство — сырое тесто для шоколадного печенья. И той девочки, что жила в соседнем доме и частенько подрабатывала, сидя с малышами, тоже больше не видно.

Детская психика весьма пластична, и я полагала, что это во многих отношениях даже неплохо — дети падают, пачкаются, даже разбивают себе нос, но, потерпев неудачу, они спокойно встают и повторяют все снова и снова. Однако излишняя упругость и жизнерадостность дают и свои неприятные плоды: на душе образуется нечто вроде мозолей, возникает неприятная привычка к соглашательству и терпимости, которые потом так и висят всю жизнь за спиной, как некий рюкзак. Для Энн то, что происходит с завалившими тест, отнюдь не выбивается из нормального порядка вещей. Да, это грустная ситуация, но такова жизнь; нужно просто пожать плечами, стряхнуть с себя неприятные ощущения, и все. Но так было до сегодняшнего дня.

В дверь позвонили.

— Да, мне тоже ее ужасно не хватает, — быстро сказала я и побежала открывать. — Сейчас вернусь.

Малколм был на кухне — как всегда, тщательно обследовал грязные тарелки, прежде чем отправить их в посудомоечную машину.

— Ты откроешь, Эл? Это, наверное, курьер что-то принес.

Ну да, это курьер. Сегодня это та же женщина, которая вечером в воскресенье принесла Фредди желтую карточку. На конверте из мягкой бумаги в левом верхнем углу тот же логотип компании «Достойная семья» — три маленькие счастливые фигурки, освещенные солнцем. Я бы еще дала им что-нибудь вроде магического жезла. Или пылающего факела. Поскольку письмо было адресовано мне, я и расписалась в накладной, протянутой мне курьером.

— Мне очень жаль, мэм, — тихо сказала мне эта женщина, потом повернулась и пошла по дорожке к своей машине. Наверное, она все поняла.

Но я подготовилась заранее, до того как Малколм вернулся домой.