Охота на охотника - Карина Демина (2021)

– Рассказывай, – Димитрий ткнул пальцем в кресло, а сам попытался сделать шаг, но удержался на ногах с немалым трудом. – Твою ж…

– Это скоро пройдет. Остаточный паралич, – Одовецкая сдавила пальцами запястье. – Вам стоит пока присесть. И вообще, вы понимаете, что с вашим образом жизни вы не то что до ста, вы до пятидесяти лет не дотянете? Вы истощены…

Все же целителей Димитрий недолюбливал.

Занудны они.

– А может, – он поморщился, но силу, которую вливали – прохладную, мятную, – принял, – вы все же Стрежницкого навестите… проверите… заодно и подлечите…

– Так вы ж возражали? – Авдотья поднялась первой.

– Передумал…

– Экий вы передумчивый. – Таровицкая тоже встала и, расправив юбки, произнесла: – Полагаю, у вас хватит совести о Лизавете позаботиться? Она точно никого убить не способна…

Глава 11

Его было жаль.

Вот нельзя мужчин жалеть, это Лизавета давным-давно усвоила. Не любят они того. И вовсе злятся. А потому жалость к ним надобно скрывать, а лучше и вовсе делать вид, будто все в порядке.

Но князя все равно было жаль.

Какой-то он… неприкаянный.

И девицы эти… бестолковые. Подушек кружевных натащили, а переодеть не переодели.

– Может, – когда все вышли, в комнате стало тихо-тихо… – вам помочь до ванной добраться? А то ведь…

Взъерошенный.

И волосы темные слиплись прядками. Одна ко лбу приклеилась. А на щеке щетинистой красный отпечаток кружева…

– Я… пожалуй… сам… – он сделал шаг и замер, к себе прислушиваясь. А Лизавета встала. Не хватало еще, чтобы из-за гордости своей, которая нынче с глупостью граничит, он упал. Этого точно не простит… нет, не падения, а того, что Лизавета его видела.

– Сам, – согласилась она, подставляя плечо. – Конечно. А я так… просто…

Заворчал. Насупился.

Как дите малое, ей-богу. А еще князь грозный, страх Божий и все прочее по чину… за уши его бы оттаскать да в угол на горох поставить, пока не осознает, что неможно себя загонять вот так.

– От воды станет легче, – зачем-то пообещала Лизавета. – И… может… я не хотела вас будить. Просто мы беспокоимся.

Он ступал осторожно и старался на Лизавету не опираться, но его все одно покачивало. И наверняка это было на диво неприлично, если кто узнает, то репутация Лизаветина…

Леший с ней, с репутацией. Нужна она старой деве как собаке дудка. Зато хоть вспомнить что будет.

– Не стоит, – неожиданно мягко произнес он. – Вам бы вовсе… уехать…

– Куда?

– На воды.

– Зачем?

– А зачем туда все ездят? – князь остановился, переводя дыхание.

– Не знаю. Я ни разу не была.

– Вот… надо исправить…

И смотрит этак с насмешкой.

– Исправлю. Как-нибудь потом…

Когда сестры доучатся, а тетушка, избавившись от груза забот, воспрянет. Глядишь, и сердце ее заработает ровнее. А то… конечно, Одовецкая не подруга, тут и думать нечего, слишком далека она от Лизаветы, но если она переселенцев лечила, может, и тетушку глянуть не откажется?

Ее, конечно, смотрели, но те целители явно не чета Одовецкой.

Решено.

За спрос ведь не спросится…

И тогда, глядишь, случится чудо. А где одно, там и другое. Они отправятся на эти растреклятые воды. Снимут маленький домик у моря. Будут гулять каждый день вдоль берега, разглядывая других приезжих, обсуждая наряды их и далекие столичные новости.

Да.

Это будет хорошо.

– Потом… – Димитрий оперся рукой о стену. – Погоди, рыжая, я сам тебя отвезу… потом.

– Хорошо, – не стала спорить Лизавета.

К чему больному человеку настроение портить? А сказка… и большим девочкам их хочется. Только в любой сказке надобно меру знать.

– А еще сказывают, – старик огладил ладонью бороду, которая была бела и обильна и вид старику придавала преблагостный, – что самая верная примета – небо кровавое. Как вспыхнет над Арсинором, так и быть беде…