Дворянин - Константин Калбанов (2021)

– Ну, осень в радость только в сентябре да октябре. Ноябрь уже почти зима.

– Зато у вас в южных широтах весна.

– Вообще-то я в тропиках, и тут без разницы, лето или зима, русскому человеку одинаково жарко. Хотя вот именно сейчас вполне сносно. Только сырость все портит.

По обыкновению, они проговорили час обо всем и ни о чем, после чего артефакт без предупреждения просто перестал функционировать. Борис посмотрел на «Кинитофон», потом на часы. Вздохнул и пошел заводить хронометр. Они в своем репертуаре. Увлеклись разговором и не заметили, как пролетело время.

Признаться, Борис каждый раз с нетерпением ждал эти сеансы связи с Катей и стариками. Специально сделал между ними промежуток в пять дней, чтобы не так долго ждать, а то от одиночества и озвереть можно. Конечно, есть и вторые заряды, но это только для экстренной связи. Артефакту ведь нужно десять дней подзарядки с момента последнего использования.

Спать не захочется еще как минимум часа четыре. От нечего делать Борис сварил себе кофе. Вот уж что никак не повлияет на его сон, так это бодрящий напиток. Он и прежде-то не больно на него действовал, а уж когда начнется откат, так и подавно ничуть не повлияет.

Миновали 120-е сутки плавания.

Получено 6 к «Морскому цензу – 1» – 380/1095.

Ага. Сегодня Система приплюсовала прежние излишки, составив из них еще одни сутки. И, быть может, какое-то время ушло в счет будущего. Как и говорил Петр, пребывание в штормовом море исчисляется не сутками, а по часам. Правда, без разницы, что это – шторм, буря или шквал, такса одна. Вообще-то несправедливо!

Такие сообщения он получает каждое утро по, так сказать, московскому времени. То есть с момента своего выхода из гавани Голубицка. Борис пока еще не ступал на берег. Случись войти в порт, и очередной отсчет начнется на десятые сутки уже с момента выхода его из другого порта. Пока возможность позволяла, Измайлов старался держаться подальше от земли. Собственно, потому и океан. Тут и встретить кого-либо затруднительно, и на какие-нибудь рифы налететь шансов меньше.

Единственный более или менее серьезный вопрос, встававший перед ним, – это пополнение запасов пресной воды. Но его удавалось решать благодаря дождям, а в жаркую погоду – с помощью испарителей в виде стеклянных пирамидок. Не сказать, что они давали так уж много, этот метод скорее подходил для спасения от полного обезвоживания. Слишком уж малоэффективный.

Разумеется, у Измайлова имелся опреснитель, но для его работы требовалось топливо, которое Борис всячески экономил. Дважды за это время он попадал в полосу штиля, но и тогда даже не подумал запускать машину. По сути, ему спешить некуда, вот и развлекается как может. То соберет парусиновую лодку и буксирует яхту со смехотворным результатом. То пишет картины, благо мольберт и краски у него с собой. Сейчас в его запаснике пять масляных картин и три десятка акварелей. То читает литературу из списка, рекомендованного профессором.

Вообще-то Борис был сильно удивлен, когда узнал, что обучение российских студентов по большей части ориентировано на самоподготовку. В университетах нет учебных групп, а учащиеся разделены только по курсам. Мало того, несмотря на то что программа рассчитана на четыре года, учиться можно до восьми. Если итоговые испытания не сданы, то студента должны отчислить. Хотя на деле ничего подобного не происходит, пока плата за обучение исправно поступает в кассу. Есть даже такая категория, как «вечные студенты».

К полудню волнение значительно стихло, а Бориса наконец начало клонить в сон. Он свернул паруса, ложась в дрейф, после чего спустился в каюту и завалился спать.