Дворянин - Константин Калбанов (2021)

К вечеру Шанти разбудил его, начав вылизывать лицо. Это еще мирно. Любя, так сказать. Но если проигнорировать его вежливую просьбу, может устроить и концерт. Песик, конечно, любит хозяина и к его усталости – со всем уважением, но и голодать не подписывался. Так что, будь любезен, накорми, а главное – напои питомца.

Пришлось подниматься. С гудящей головой решил, что и ему поесть не помешает. Сытый организм куда успешней борется с последствиями этой гадости. Во всяком случае, с Борисом было именно так. С надеждой посмотрел на «Аптечку» и тяжко вздохнул. Не спасает она ни от похмелья, ни от последствий принятия наркотиков. С того света возвращает, конечности восстанавливает, а вот в такой малости помочь не может.

Поужинав, опять завалился спать. И тот факт, что качка никуда не делась, Бориса совершенно не волновал. Все же хорошо, что морская болезнь – это совершенно не про него. С другой стороны, будь он ей подвержен, тогда точно не заболел бы морем, а Измайлов в него просто влюблен.

Казалось бы, четверо суток изнуряющего противостояния со стихией. Должен же появиться хоть какой-то негатив? Как бы не так! Несмотря на состояние, руки так и зудят написать картину, стоящую перед его взором. Отчего-то тема противостояния человека и стихии, сама первозданная мощь его влекли особо.

Взгляд скосился в сторону жестяного короба, в котором хранятся его картины и чистые холсты. Все герметично. Настолько, что в случае нужды короб даже может служить эдаким спасательным плотиком. Нет. Браться за кисть – это дурная затея. Во-первых, Борис сейчас не в лучшей форме. Во-вторых, качка такая, что ему удастся нарисовать, именно нарисовать, а не написать, какую-нибудь авангардистскую чушь.

На то, чтобы прийти в себя, ушло добрых трое суток. Зато по истечении этого срока Борис проснулся свежим, отдохнувшим и полным сил. Приготовил завтрак. Посадил непоседу Шанти на стульчик и, вооружившись инструментом, начал приводить его шерстку в порядок.

Песику это дело как всегда не больно-то нравилось. Он вертелся, как угорь на сковородке, все время норовя поиграть и куснуть то ножницы, то расческу. Пару раз прихватывал своими острыми зубками руки. Но Борис все же не отступался. В который уже раз пригрозил подстричь его под какого-нибудь пуделя. Но Шанти такая перспектива совершенно не пугала. Как бы то ни было, но в результате этот негодник обрел-таки приличный вид.

А потом Борис наконец смог взяться за картину. Уж больно зудело. И качки как таковой нет. Ветер, конечно, присутствует, и океан совсем уж спокойным не назвать. Но он мерно катит свои валы, через которые «Надежда» перебирается с легкой непринужденностью и грацией, что никак не мешает Измайлову писать.

– Тяв! Тяв! Тяв!

– Ну чего ты тут разошелся? – появился Борис в кокпите, обтирая ветошью кисть.

Глянул в ту сторону, куда смотрел его друг, вскочив на банку и упершись лапками в фальшборт. Вот так. Не было печали, купила баба порося. И откуда только нарисовались? Борис извлек из футляра мощный бинокль и навел на уже просматривающиеся очертания корабля. Легкий крейсер с британским флагом. Надежды на то, что он его не обнаружил из-за спущенных парусов, никакой. Даже если и так, прет он прямо на яхту, так что заметит в любом случае.

– Принесла тебя нелегкая. Целый океан, а тебе места мало! – сдергивая через голову парусиновую рубаху, в сердцах произнес Борис.

Спустился вниз, подхватил с мольберта полотно и вогнал его на стену под зажимы. Прошел в машинное отделение и запалил горелку. Пусть прогревает форсунки. Тут все устроено так, что дальше можно регулировать уже и из кокпита. Даже перископ имеется в машину, чтобы наблюдать за состоянием котлов.

Взбежал наверх и спешно начал поднимать паруса. С крейсера просигналили по международному коду. Приказывают лечь в дрейф. Чисто технически «Надежда» и так дрейфует. Но вот прямо сейчас на ней поднимают паруса.