Азазель - Борис Акунин (2006)

На пороге стоял Каннингем в длинном халате с бранденбурами. Его колючие зеленые глаза на миг задержались на лице Фандорина, и веки едва заметно дрогнули. Узнал!

– What's happening[32]? – настороженно спросил англичанин.

– Идемте в кабинет, – ответил Бриллинг по-русски. – Это очень важно.

Каннингем секунду поколебался, потом жестом предложил следовать за ним.

Поднявшись по дубовой лестнице, хозяин и незваные гости оказались в богатой, но явно не праздной комнате. По стенам сплошь тянулись полки с книгами и какими-то папками, у окна, возле необъятного письменного стола из карельской березы, виднелась стойка с ящичками, на каждом из которых красовался золотой ярлычок.

Однако Эраста Петровича заинтересовали отнюдь не ящички (не будет же Каннингем хранить на виду секретные документы), а бумаги, лежавшие на столе и наскоро прикрытые свежим номером «Биржевых ведомостей».

Иван Францевич, видимо, мыслил сходно – он пересек кабинет и встал подле стола, спиной к раскрытому окну с низким подоконником. Вечерний ветерок слегка поколыхивал тюлевую гардину.

Отлично поняв маневр шефа, Фандорин остался возле двери. Теперь Каннингему деваться было некуда.

Кажется, англичанин заподозрил неладное.

– Вы странно себя ведете, Бриллинг, – сказал он на правильном русском. – И почему здесь этот человек? Я его видел раньше, он полицейский.

Иван Францевич смотрел на Каннингема исподлобья, держа руки в карманах широкого сюртука.

– Да, он полицейский. А через минуту-другую здесь будет много полицейских, поэтому у меня нет времени на объяснения.

Правая рука шефа вынырнула из кармана, Фандорин увидел свой «смит энд вессон», но не успел удивиться, потому что тоже выхватил револьвер – вот оно, начинается!

– Don't…[33]! – вскинул руку англичанин, и в тот же миг грянул выстрел.

Каннингема кинуло навзничь. Остолбеневший Эраст Петрович увидел широко раскрытые, еще живые зеленые глаза и аккуратную темную дырку посреди лба.

– Господи, шеф, зачем?!

Он обернулся к окну. Прямо в лицо ему смотрело черное дуло.

– Его погубили вы, – каким-то ненатуральным тоном произнес Бриллинг. – Вы слишком хороший сыщик. И поэтому, мой юный друг, мне придется вас убить, о чем я искренне сожалею.

Глава четырнадцатая, в которой повествование поворачивает совсем в иную сторону

Бедный, ничего не понимающий Эраст Петрович сделал несколько шагов вперед.

– Стоять! – с ожесточением гаркнул шеф. – И не размахивайте пистолетиком, он не заряжен. Хоть бы в барабан заглянули! Нельзя быть таким доверчивым, черт бы вас побрал! Верить можно только себе!

Бриллинг достал из левого кармана точно такой же «герсталь», а дымящийся «смит энд вессон» бросил на пол, прямо под ноги Фандорину.

– Вот мой револьвер полностью заряжен, в чем вы сейчас убедитесь, – лихорадочно заговорил Иван Францевич, с каждым словом раздражаясь все больше. – Я вложу его в руку невезучего Каннингема, и получится, что вы убили друг друга в перестрелке. Почетные похороны и прочувствованные речи вам гарантированы. Я ведь знаю, что для вас это важно. И не смотрите на меня так, проклятый щенок!

Фандорин с ужасом понял, что шеф совершенно невменяем, и, в отчаянной попытке пробудить его внезапно помутившийся рассудок крикнул:

– Шеф, это же я, Фандорин! Иван Францевич! Господин статский советник!

– Действительный статский советник, – криво улыбнулся Бриллинг. – Вы отстали от жизни, Фандорин. Произведен высочайшим указом от седьмого июня. За успешную операцию по обезвреживанию террористической организации «Азазель». Так что можете называть меня «ваше превосходительство».