— Вчера это был верняк, — произнес Португэл. — Сегодня — безнадежно запутанное дело. Детектив Босх, полагаю, вы хотите высказать свои соображения по данному поводу?

Босх кивнул.

— Нужно начинать с семьи.

Он подался вперед, собрал фотографии, выровнял края и убрал в конверт. Ему не нравилось, что они лежат на виду. Конверт он держал в руке.

— Мать по той или иной причине слаба. Слишком рано вышла замуж, завела детей. Мальчик требует много внимания. Она видит, куда ведет ее жизненный путь, и решает, что не хочет туда. Разводится с мужем, и теперь Шейле приходится... убирать за мальчиком и защищаться от отца.

Босх взглянул на Португэла, потом на Эдгара, проверяя, какое впечатление производят его слова. Обоих, казалось, захватила эта история. Он поднял конверт с фотографиями.

— Очевидно, невыносимая жизнь. И что она может поделать? Лишь винить мать, отца, брата. Но на ком отыгрываться? Матери нет. Отец большой, сильный. Главный в семье. Остается только... Артур.

Он заметил, что Эдгар покачал головой.

— Ты хочешь сказать, что Шейла убила его? Этого не может быть. Она ведь сама позвонила нам, помогла опознать останки.

— Да, но ее отец не знает, что она нам звонила.

Эдгар нахмурился. Португэл подался вперед и вновь стал проделывать свое упражнение.

— Я не понимаю вас, детектив, — промолвил он. — . Какое отношение это имеет к тому, убил он своего сына или нет?

Босх тоже подался вперед и еще больше оживился. Снова поднял конверт, словно он являлся ответом на все.

— Не понимаете? Кости. Все повреждения на них. Мы заблуждались. Мальчика бил не отец. Била она, Шейла. Она была обиженной, взбунтовалась и стала обидчицей. Для Артура.

Португэл опустил руки на стол.

— Значит, вы утверждаете, будто она убила мальчика, а потом через двадцать лет позвонила вам и дала основную путеводную нить для расследования? Вы же не думаете, что убийство вылетело у нее из головы?

Босх не среагировал на его сарказм.

— Нет, я говорю, что она не убивала брата. Но то, что Шейла его постоянно била, заставило отца заподозрить в убийстве ее. С тех пор как Артур исчез, отец думал, что убила Шейла. И знал почему. — Босх снова показал конверт с фотографиями. — Поэтому он жил с сознанием вины, что к убийству Артура привели его отношения с Шейлой. Потом кости обнаруживаются, он читает об этом в газете и догадывается, чьи они. Появляемся мы, и он начинает раскалываться, едва впустив нас в дверь.

Португэл широко развел руками:

— Почему?

Босх размышлял над этим с той минуты, как нашел фотографии.

— В искупление.

— Да будет вам!

— Я не шучу. Человек он старый, сломленный. Когда в будущем уже нечего ждать, размышляешь о том, как жил. Пытаешься что-то загладить. Делакруа думает, дочь убила его сына из-за того, что он делал с ней. И поэтому теперь хочет взять на себя ее вину. В конце концов, что ему терять? Делакруа живет в трейлере возле шоссе, работает на поле для гольфа. Когда-то этот человек пытался добиться славы и денег, но все его попытки пошли прахом. И возможно, тут он видит последнюю попытку загладить все, что совершил.

— А в отношении дочери ошибается, но ему это не приходит в голову.

— Именно.

Португэл оттолкнулся вместе с креслом от стола. Оно было на колесиках и ударилось в стену.

— Внизу у меня человек, которого я могу играючи отдать под суд, а вы приходите сюда и хотите, чтобы я освободил его.

Босх кивнул.

— Если я ошибаюсь, вы можете вновь выдвинуть обвинение против него в любое время. Но если я прав, он признает там себя виновным. Ни суда, ни адвоката, ничего. Он хочет этого, и если судья ему позволит, то пиши пропало. Настоящий убийца Артура в безопасности. — Он взглянул на Эдгара. — Что думаешь ты?

— Думаю, чутье у тебя заработало.

Португэл улыбнулся, но не потому, что находил в создавшемся положении что-то забавное.