Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Бесполезная газовая плита была накрыта какими-то тряпками, духовка ее служила шкафом. В углу стояла сложенная из камней печка, в которой под старым чайником горело несколько поленьев, по стене тянулась длинная полоса сажи. На ножках стола был пристроен белый предмет: снятая со стены чьей-то ванной комнаты фарфоровая раковина, полная подгнившей капусты. В бутылке на столе стояла сальная свеча. На полу не осталось никакой краски; его шершавые серые доски казались зримым воплощением боли в костях той женщины, что гнулась над ними и терла, пока не проиграла сражение с грязью, въевшейся теперь окончательно.

За спиной старухи молча, по одному, собрался целый выводок детей. Они смотрели на автомобиль не с присущим их возрасту любопытством, а с напряженным вниманием дикарей, готовых исчезнуть при первом признаке опасности.

– Сколько миль будет до завода? – спросил Риарден.

– Десять, – ответила женщина и добавила: – А может, и пять.

– А далеко ли до следующего города?

– Здесь нет никакого следующего города.

– Другие города найдутся всегда. Я хочу сказать, сколько до него ехать?

– Не знаю.

На пустыре у дома, на куске бывшего телеграфного провода, висели какие-то линялые тряпки. Посреди грядок скудного огорода бродили три тощих курицы, четвертая съежилась на насесте, устроенном из прежней водопроводной трубы. Посреди полной отбросов лужи пристроились две свиньи; через грязь была проложена дорожка из кусков взятого с дороги бетона.

Услышав вдали скрежет, Дагни и Риарден заметили мужчину, набиравшего воду из общественного колодца с помощью блока и веревки. Наполнив ведра, он неторопливо направился в сторону автомобиля. Два полных ведра казались слишком тяжелыми для тонких рук. Возраст его было трудно определить.

Он остановился у машины и принялся разглядывать ее. Полные хитрости и подозрительности глаза то и дело обращались к незнакомцам.

Достав десятидолларовую бумажку, Риарден потянул ее ему:

– Не покажете ли нам путь к заводу?

Тот посмотрел на деньги с угрюмым безразличием, не шевельнувшись, не протянув к ним руки, не поставив ведер на землю. Если есть на свете человек, совершенно лишенный жадности, подумала Дагни, то он перед нами.

– У нас здесь деньги не в ходу, – проговорил он.

– Но ты же как-то зарабатываешь на жизнь?

– Ага.

– Ну тогда что же заменяет вам деньги?

Мужчина опустил ведра, словно бы вдруг сообразив, что ему не обязательно сгибаться под их весом.

– Деньгами мы не пользуемся, – повторил он, – просто меняем одно на другое.

– А как вы торгуете с людьми из других городов?

– Мы не бываем в других городах.

– Нелегкая у вас здесь жизнь.

– А вам-то что?

– Ничего. Просто любопытно. А почему вы никуда не уезжаете?

– У моего старика была здесь бакалейная лавка. Только завод вот закрылся.

– А почему вы не уехали?

– Куда?

– Куда угодно.

– Чего ради?

Дагни посмотрела на ведра: их роль исполняли две прямоугольные жестяные банки с веревочными ручками; прежде они служили канистрами для масла.

– Слушай, – проговорил Риарден, – можешь ли ты показать нам дорогу к заводу, если она есть?

– Дорог здесь много.

– А найдется ли пригодная для автомобиля?

– Наверно.

– И какая же?

Мужчина задумался, стараясь разрешить проблему:

– Ну что ж, если вы свернете налево у школы и поедете прямо до кривого дуба, там и будет дорога, вполне пригодная для машины, если только пару недель не было дождя.

– А когда дождь был в последний раз?

– Вчера.

– А другой дороги нет?

– Ну, если вы сумеете проехать пастбищем Хансона, а потом сквозь лес, там будет хорошая прочная дорога, до самого ручья.

– А мост через ручей еще остался?

– Нет.

– А как насчет других дорог?