Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Газеты молчали. После преувеличенного внимания, которое они уделяли предстоящему суду, они вели себя так, словно говорить о нем уже нет никакой необходимости. Все опубликовали короткие сообщения на разных полосах, изложенные таким языком, что никто из читателей не смог бы догадаться о противоречивости процесса.

Бизнесмены, с которыми он встречался, казалось, старались избегать разговоров о суде. Некоторые вообще его никак не комментировали. Отворачивались, скрывая под напускным безразличием свое тайное негодование, будто боялись, что даже простой взгляд на Риардена могут интерпретировать как точку зрения. Другие изрекали:

– По моему мнению, Риарден, вы поступили неумно… Мне кажется, что сейчас не время заводить врагов… Мы не можем позволить себе вызывать недовольство.

– Чье недовольство? – спрашивал он.

– Не думаю, что правительству это понравится…

– Увидите, какие будут последствия…

– Ну, я не знаю… Общество не примет этого…

– Вы еще увидите, как люди примут произошедшее…

– Ну, не знаю… Мы так старались не давать оснований для всех этих обвинений в личной наживе, а вы сами дали врагу оружие против нас…

– Может, вы готовы согласиться с врагом, что у вас нет права на личную прибыль и собственность?

– О, нет. Нет, конечно, нет, зачем доводить все до крайности? Всегда есть золотая середина.

– Золотая середина между вами и вашими убийцами?

– К чему такие слова?

– Я сказал на процессе правду или неправду?

– Ваши слова можно неправильно понять и извратить.

– Так правду я сказал или нет?

– Публика слишком тупа, чтобы в этом разобраться.

– Так правду я сказал или нет?

– Сейчас, когда народ голодает, не время похваляться богатством. Это может толкнуть людей на захват всего и вся.

– Но разве разговоры о том, что вы не имеете права на богатство, а они имеют, не могут подстрекать людей?

– Я не знаю…

– Мне не нравится то, что вы сказали на процессе, – заявил еще один.

– Я вообще с вами не согласен, – отрезал третий. – Я лично горжусь тем, что тружусь на благо общества, а не для собственной наживы. Мне нравится думать, что у меня есть более высокая цель, чем просто зарабатывать себе на трехразовое питание и лимузин «хэммонд».

– А мне не нравится идея об отмене директив и контроля, – высказался четвертый. – Они, конечно, перегибают палку, но чтобы работать совсем без контроля? Я не могу с этим согласиться. Считаю, что немного контроля необходимо. Ровно столько, чтобы обеспечить общественное благо.

– Прошу меня простить, господа, – сказал Риарден, – за то, что спасу ваши головы заодно со своей.

Группа бизнесменов, возглавляемая мистером Моуэном, не высказалась относительно судебного процесса. Но спустя неделю они с большой помпой объявили, что финансируют строительство центра развлечений и отдыха для детей безработных.

Бертрам Скаддер не упомянул в своей колонке судебный процесс. Но по прошествии десяти дней он написал среди коротких заметок в рубрике «Разное»: «Сама идея о публичной значимости мистера Хэнка Риардена могла возникнуть из-за того факта, что из всех социальных групп он, по-видимому, самый непопулярный среди своих коллег-бизнесменов. Его старомодный ярлык безжалостности кажется слишком шокирующим даже самым хищным промышленным баронам».

* * *

Однажды декабрьским вечером, когда улица за окном напоминала больное горло, кашляющее автомобильными сигналами в предрождественских пробках, Риарден сидел в своем номере в отеле «Уэйн-Фолкленд», пытаясь побороть врага, более страшного, чем усталость или страх: отвращение, возникающее при мысли о необходимости иметь дело с людьми.