Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Где?

Это прозвучало чуть ли не как приказ.

Голт заколебался, потом Дагни увидела легкую улыбку: улыбались лишь губы, но не глаза; так рассматривают – с тоской, горечью и гордостью – то, что куплено за громадную цену.

– В подземелье, на Терминале Таггертов.

Дагни вдруг увидела себя как бы со стороны: она полулежала, привалясь к спинке кресла, небрежно вытянув одну ногу вперед, в прозрачной, строгого покроя блузке, широкой яркой крестьянской юбке, тонких чулках и туфлях на высоких каблуках… «Странный вид для вице-президента крупнейшей железнодорожной компании, – прочитала Дагни по его глазам, – выглядит она той, кем и является: моей служанкой». Она уловила это в тот миг, когда с его взгляда спала вуаль прошлого, когда он увидел ее нынешней… и с откровенным вызовом посмотрела ему прямо в лицо.

Голт отвернулся, но когда прошелся по комнате, звук его шагов был так же красноречив, как взгляд. Дагни поняла, что он хочет уйти, как всегда уходил; возвращаясь к себе, он задерживался в ее комнате лишь настолько, чтобы успеть пожелать ей доброй ночи. Она следила за происходящей в нем борьбой, но то ли по шагам, вдруг изменившим направление, то ли из-за уверенности, что ее тело стало для него магнитом, поняла, что он, никогда не начинавший и не проигрывавший битвы с самим собой, сейчас не в силах выйти из этой комнаты.

Поведение его не казалось напряженным. Он снял пиджак, отбросил его в сторону, оставшись в рубашке, и сел лицом к ней возле окна напротив. Но сидел он на подлокотнике кресла, словно не собирался ни оставаться, ни уходить.

Дагни ощутила легкомысленное, приятное, почти фривольное торжество от сознания, что физически удерживает его; на какой-то краткий, опасный миг этот контакт доставил ей огромное удовольствие.

Затем последовал шок, от которого потемнело в глазах, – то ли удар, то ли мысленный вопль; Дагни ошеломленно стала искать его причину и увидела, что Голт всего-навсего чуть наклонился в сторону, – ее потрясла лишь случайно принятая им поза: плавная линия, идущая от плеча к изгибу талии, к бедрам и ногам. Она отвернулась, чтобы он не видел ее дрожи, и отбросила все мысли о торжестве и о том, кто на самом деле обладает силой.

– Я видел вас еще много раз, – негромко, спокойно произнес Голт, но чуть медленнее, чем обычно, словно мог держать под контролем все, кроме потребности говорить.

– Где?

– В разных местах.

– Но старались оставаться незамеченным?

Дагни понимала, что не могла не запомнить это лицо.

– Да.

– Почему? Боялись?

– Да.

Голт сказал это с убийственной откровенностью, и Дагни не сразу поняла – он знал, что значило бы для нее его увидеть.

– Вы с самого начала знали, кто я?

– Знал. Мой злейший враг номер два.

– Что? – этого она не ожидала, постаралась взять себя в руки и спокойно добавила: – А кто номер один?

– Доктор Роберт Стэдлер.

– Вы считали нас одного поля ягодой?

– Нет. Он мой убежденный враг. Человек, продавший свою душу. Мы не собираемся вербовать его. А вы – вы всегда были одной из нас. Я знал это задолго до того, как вас увидел. Знал и то, что вы присоединитесь к нам последней, и что вас будет труднее всего победить.

– Кто вам это сказал?

– Франсиско.

Чуть помолчав, Дагни спросила:

– Что он говорил?

– Что из всех людей в нашем списке вы самый сложный объект. Тогда я впервые услышал о вас. Ваше имя внес в список Франсиско. Он сказал мне, что вы – единственная надежда и будущее «Таггерт Трансконтинентал», что будете долго противостоять нам, будете вести отчаянную битву за свою железную дорогу – потому что вам не занимать стойкости, мужества и преданности своей работе, – Голт взглянул на нее. – Больше он ничего не сказал. Вел о вас речь, словно обсуждал одного из наших будущих забастовщиков. Я знал, что вы с ним друзья детства и только.

– Как скоро после этого вы увидели меня?

– Через два года.