Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Она увидела, как он лежит рядом с ней на мешках, словно его расслабленное тело стало мягким, увидела свою пелерину, свисавшую с рельса у их ног, на гранитном своде поблескивали капли влаги, медленно сползавшие в невидимые щели, светясь, будто фары далеких машин. Когда Джон заговорил, голос звучал так, словно он спокойно продолжал фразу в ответ на вопросы в ее сознании, как будто ему уже нечего больше скрывать, и теперь он должен только обнажить свою душу так же просто, как обнажил бы тело:

– …вот так я наблюдал за тобой десять лет… отсюда, из-под земли под твоими ногами… знал каждое движение, которое ты совершала в своем кабинете на верхнем этаже здания, никак не мог на тебя насмотреться… ночи, проведенные лишь для того, чтобы мельком увидеть тебя здесь, на платформе, когда ты садилась в поезд…. Когда приходило распоряжение прицепить твой вагон, я узнавал об этом и ждал, чтобы увидеть, как ты поднимаешься по пандусу, хотел, чтобы ты шла помедленней… твою походку я бы узнал повсюду… твою походку и твои ноги… сначала я всегда видел только твои ноги, быстро спускавшиеся по пандусу, проходившие мимо, когда я смотрел с запасного пути внизу… думаю, я мог бы изваять их, наблюдал, как ты проходишь… когда возвращался к своей работе… когда шел домой перед восходом, чтобы поспать три часа, но сон не приходил…

– Я люблю тебя, – сказала Дагни, голос ее был невыразительным, но по-детски хрупким.

Голт закрыл глаза, словно позволяя этому звуку пройти через минувшие годы.

– Десять лет, Дагни. Лишь однажды было несколько недель, когда ты была передо мной, на виду, вблизи, не спешившая прочь, а замершая, будто на освещенной сцене, частной сцене для моего наблюдения… и я наблюдал за тобой часами много вечеров… в освещенных окнах кабинета начальника «Линии Джона Голта»… и однажды ночью…

Дагни ахнула.

– Это был ты, в ту ночь?

– Ты меня видела?

– Видела твою тень… на тротуаре… ты расхаживал взад и вперед… это выглядело борьбой… выглядело… – Дагни умолкла; ей не хотелось говорить «пытка».

– Это была борьба, – спокойно сказал он. – В ту ночь мне хотелось войти, встретиться с тобой, поговорить… в ту ночь я был ближе всего к нарушению своей клятвы, когда увидел, как ты опустилась ничком на стол, когда увидел, что ты сломлена бременем, которое несла…

– Джон, в ту ночь я думала о тебе… только не знала этого…

– Но, видишь ли, знал я.

– …это был ты, всю мою жизнь, во всем, что я делала, во всем, чего хотела…

– Знаю.

– Джон, самое трудное было не тогда, когда я оставила тебя в долине… Это было…

– Твое выступление по радио в день возвращения?

– Да! Ты слушал?

– Конечно. Я рад, что ты это сказала. Это было великолепно. И я… я все равно знал.

– Знал… о Хэнке Риардене?

– До того, как увидел тебя в долине.

– Это было… ожидал ты этого, когда узнал о нем?

– Нет.

– Это было…

Дагни не договорила.

– Тяжело? Да. Но лишь первые несколько дней. На другую ночь… Рассказать, что я сделал на другую ночь после того, как узнал об этом?

– Да.