Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Не слушайте ее! – крикнул он, избегая ее краткого, прямого взгляда, удивленного в начале и погребального в конце. – Речь идет о вашей или его жизни!

– Успокойтесь, профессор, – сказал мистер Томпсон, резко отмахнувшись от него. Он смотрел на Дагни так, словно в его мозгу какая-то мысль силилась обрести форму.

– Вы все знаете правду, – продолжала она, – знаю и я, и каждый, кто слышал Джона Голта! Чего еще ждете? Доказательства? Он дал его вам. Фактов? Они вокруг вас. Сколько еще трупов собираетесь нагромоздить до того, как откажетесь от всего: от оружия, власти, контроля и своего жалкого альтруистического кредо? Откажитесь, если хотите жить. Откажитесь, если еще способны хотеть, чтобы люди на земле оставались живыми!

– Это же измена! – крикнул Юджин Лоусон. – То, что она говорит, – сущая измена!

– Ну-ну, – сказал мистер Томпсон. – Не надо бросаться в крайности.

– Что? – переспросил Тинки Холлоуэй.

– Но… но разве это не возмутительно? – обратился с вопросом Чик Моррисон.

– Уж не соглашаетесь ли вы с ней? – спросил Уэсли Моуч.

– Разве кто-то говорил о согласии? – произнес мистер Томпсон с удивительным спокойствием. – Не забегай вперед. Ничего плохого нет в том, чтобы выслушать любые доводы, верно?

– Такие доводы? – Уэсли Моуч ткнул пальцем в сторону Дагни.

– Любые, – спокойно ответил мистер Томпсон. – Нельзя быть нетерпимыми.

– Но это измена, пагубное влияние, вероломство, эгоизм и пропаганда большого бизнеса!

– О, не знаю, – возразил мистер Томпсон. – Нам нужно быть непредубежденными. Нужно рассматривать все точки зрения. Возможно, в том, что она говорит, что-то есть. Джон Голт знает, что делать. Нужно быть гибкими.

– Вы хотите сказать, что готовы уйти? – воскликнул Моуч.

– Не спеши с выводами, – гневно бросил ему в ответ мистер Томпсон. – Чего я не могу терпеть, так это людей, спешащих с выводами. И еще интеллектуалов в башне из слоновой кости, которые держатся за какую-то любимую теорию и понятия не имеют о практической реальности. В такое время, как наше, прежде всего нужно быть терпимыми.

Он увидел недоуменное выражение на лице Дагни и лицах остальных, правда, недоумевали они по разным причинам. Мистер Томпсон встал, улыбнулся и обратился к Дагни:

– Спасибо, мисс Таггерт. Спасибо, что высказали свое мнение. Хочу, чтобы вы знали – мне можно доверять, говорить со мной можно с полной откровенностью. Мы вам не враги, мисс Таггерт. Не обращайте внимания на ребят, они расстроены, но встанут на реальную почву. Мы не враги ни вам, ни стране. Само собой, мы совершали ошибки, мы всего-навсего люди, но мы старались сделать все возможное для народа, то есть для всех, в эти трудные времена. Мы не можем выносить скоропалительные суждения и поспешно принимать важные решения, так ведь? Мы должны все обдумать, обсудить, тщательно взвесить. Я только хочу, чтобы вы имели в виду – мы никому не враги. Вы понимаете это, не так ли?

– Я сказала все, что хотела сказать, – ответила Дагни, отворачиваясь, не имея ни ключа к смыслу слов мистера Томпсона, ни сил, чтобы попытаться найти его. Она повернулась к Эдди Уиллерсу, смотревшему на окружающих так негодующе, что он казался парализованным, словно разум его восклицал: «Это зло!» и не мог перейти к другой мысли. Дагни указала ему кивком на дверь; он покорно пошел за ней следом.

Доктор Роберт Стэдлер подождал, пока дверь за ними закроется, потом повернулся к мистеру Томпсону:

– Проклятый дурак! Вы отдаете себе отчет, с чем играете? Вам непонятно, что это вопрос жизни или смерти? Либо вы, либо он?

Легкая дрожь, пробежавшая по губам мистера Томпсона, представляла собой презрительную улыбку.

– Странное поведение для профессора. Не думал, что профессора могут обезуметь.

– Не понимаете? Не видите, что либо один из вас, либо другой?

– И что, по-вашему, нужно мне сделать?

– Вы должны убить его.