Триумфальная арка - Эрих Ремарк (1946)

— Прощай, моя кошечка. Теперь, по крайней мере, будешь знать, что творится на свете. Ты скоро выберешься отсюда? — Дэзи посмотрела на Равика.

Он перехватил взгляд Кэт.

— Еще не скоро, — сказал он. — К сожалению, не скоро.

Он подал Дэзи шубку. Она носила темную норку без воротника. Жоан такая бы пошла, подумал он.

— Приходите как-нибудь вместе на чашку чаю, — сказала Дэзи. — По средам у меня почти никого не бывает. Посидим, поболтаем. Никто не помешает. Я очень интересуюсь хирургией.

— С удовольствием приду.

Равик закрыл за ней дверь и вернулся обратно.

— Красивые изумруды, — сказал он.

Кэт рассмеялась.

— Вот из чего прежде складывалась моя жизнь, Равик. Вы можете это понять?

— Что ж тут непонятного? Просто великолепно, если можешь так жить. Никаких волнений.

— А я этого уже не понимаю.

Кэт встала и, осторожно ступая, подошла к кровати.

Равик наблюдал за ней.

— В общем, не важно, где жить, Кэт. Больше или меньше удобств — не в этом главное. Важно только, на что мы тратим свою жизнь. Да и то не всегда.

Кэт забралась с ногами на кровать. У нее были длинные красивые ноги.

— Все становится неважным, — сказала она, — если пролежишь несколько недель в постели, а потом снова начинаешь ходить.

— Вам не обязательно оставаться здесь. Хотите — переезжайте в «Ланкастер», только непременно возьмите сиделку.

Кэт отрицательно покачала головой.

— Я останусь здесь, пока не наберусь сил для дороги. Тут я буду надежно укрыта от всех этих Дэзи.

— Гоните их в шею! Ничто так не утомляет, как болтовня.

Кэт осторожно вытянулась на постели.

— А вы знаете, при всей своей страсти к сплетням Дэзи замечательная мать. Она отлично воспитывает своих детей, у нее их двое.

— Бывает и так, — равнодушно заметил Равик. Кэт натянула на себя одеяло.

— В клинике, как в монастыре, — сказала она. — Заново учишься ценить самые простые вещи. Начинаешь понимать, что это значит — ходить, дышать, видеть.

— Да. Счастья кругом — сколько угодно. Только нагибайся и подбирай.

Она удивленно посмотрела на него.

— Я говорю серьезно, Равик.

— И я, Кэт. Только самые простые вещи никогда не разочаровывают. Счастье достается как-то очень просто и всегда намного проще, чем думаешь.

Жанно лежал в постели. На одеяле были в беспорядке разбросаны какие-то проспекты.

— Почему ты не зажжешь свет? — спросил Равик.

— Пока мне и так видно. У меня хорошее зрение.

Проспекты содержали описания протезов. Жанно добывал их как только мог. Последние ему принесла мать. Он показал Равику какой-то особенно яркий, красочный проспект. Равик включил свет.

— Вот самая дорогая нога, — сказал Жанно.

— Но не лучшая, — ответил Равик.

— Зато самая дорогая. Я скажу страховой компании, что мне нужна именно эта нога. Она мне, конечно, совсем ни к чему. Главное — получить побольше денег. А я обойдусь и пустой деревяшкой, лишь бы денег дали.

— У страховой компании есть свои врачи, Жанно. Они все проверяют.

Мальчик приподнялся на постели.

— Вы думаете, они не оплатят мне протез?

— Может быть, и оплатят, только не самый дорогой. Но денег на руки не дадут, а позаботятся о том, чтобы ты действительно получил протез.

— Тогда я возьму его и сразу же продам. Конечно, я что-то потеряю на этом. Процентов двадцать. Не много, по-вашему? Сначала я скину десять процентов. Может быть, стоит заранее переговорить с магазином? Какое дело компании, возьму я протез или нет? Ее дело заплатить. А остальное ее не касается… Разве не так?

— Так. Попытаться, во всяком случае, можно.

— Эти деньги для меня не пустяк. На них мы купим прилавок и оборудование для небольшой молочной. — Жанно хитро улыбнулся. — Ведь этакая нога с шарниром и всякими штуками стоит немало! Тонкая работа. Вот здорово получится!

— Из страховой компании уже приходили?