Триумфальная арка - Эрих Ремарк (1946)

— Нет. Насчет ноги и отступного еще не приходили. Только насчет операции и клиники. Стоит нам взять адвоката? Как вы считаете?.. Он ехал на красный свет! Это точно. Полиция…

Сестра принесла ужин и поставила на столике у постели Жанно. Мальчик заговорил снова, только когда она ушла.

— Кормят здесь до отвала, — сказал он. — Я никогда еще так хорошо не ел. Даже не могу сам всего съесть, — приходит мать и доедает остатки. Хватает для нас двоих. А она на этом экономит. Очень уж дорого стоит палата.

— За все заплатит компания. Так что тебе не о чем волноваться.

Серое лицо мальчика чуть оживилось.

— Я говорил с доктором Вебером. Он обещал мне десять процентов. Пошлет компании счет за все расходы. Она оплатит, а он даст мне десять процентов наличными.

— Ты молодец, Жанно.

— Будешь молодцом, если беден.

— Верно. Нога болит?

— Болит ступня, которой у меня уже нет.

— Это нервы. Они еще остались.

— Знаю. И все-таки странно. Болит то, чего у тебя нет. Может быть, это душа моей ступни? — Жанно усмехнулся: он сострил. Потом заглянул в тарелки.

— Суп, курица, салат, пудинг. Мать будет довольна. Она любит курицу. Дома мы ее не часто видим. — Он улегся поудобней. — Иной раз я просыпаюсь ночью и думаю: а вдруг придется за все платить самим?.. Знаете, так бывает: проснешься ночью и ничего не соображаешь. А потом вспомнишь, что ты в клинике лежишь, как сынок богатых родителей, можешь требовать все, что угодно, вызывать звонком сестру, и она обязана прийти, а заплатят за все другие. Замечательно, правда?

— Да, — сказал Равик. — Замечательно…

Он сидел в комнате для осмотров в «Озирисе».

— Еще остался кто-нибудь? — спросил он.

— Да, — сказала Леони. — Ивонна. Она последняя.

— Пришли ее. Ты здорова, Леони.

Ивонна была мясистой двадцатипятилетней блондинкой с широким носом и короткими толстыми руками и ногами, обычными для многих проституток. Самодовольно покачивая бедрами, она вошла в комнату и приподняла шелковое платье.

— Туда, — сказал Равик.

— А так нельзя? — спросила Ивонна.

— Зачем так?

Вместо ответа она молча повернулась и показала свой могучий зад. Он был весь в синих кровоподтеках. Видимо, кто-то ее здорово отлупил.

— Надеюсь, клиент тебе хорошо заплатил, — сказал Равик. — Это не шутки.

Ивонна покачала головой.

— Ни одного сантима, доктор. Клиент тут ни при чем.

— Значит, ты сама получаешь от этого удовольствие. Не знал, что тебе это нравится.

Ивонна снова отрицательно покачала головой; на ее лице появилась довольная, загадочная улыбка. Ситуация ей явно нравилась. Она чувствовала себя важной персоной.

— Я не мазохистка, — сказала она, гордясь знанием такого слова.

— Так что же это? Поскандалили?

Ивонна немного помолчала.

— Это любовь, — сказала она затем и блаженно говела плечами.

— Ревность?

— Да.

Ивонна сияла.

— Должно быть, очень больно?

— От этого не бывает больно.

Она осторожно улеглась.

— Знаете, доктор, мадам Роланда сперва не хотела пускать меня к гостям. «Хотя бы на часок, — сказала я ей. — Попробуем хотя бы часок! Вот увидите!» И теперь у меня такой успех, как никогда.

— Почему?

— Не знаю. Попадаются типы, которые от этого прямо-таки с ума сходят. Это их возбуждает. За последние три дня я принесла выручки на двести пятьдесят франков больше. Долго еще будет видно?

— По крайней мере, недели две-три.

Ивонна прищелкнула языком.

— Если так, удастся справить новую шубу. Лиса — отлично выкрашенные кошачьи шкурки.

— А не хватит, твой друг легко сможет помочь — снова отлупит.

— Этого он никогда не станет делать, — живо ответила Ивонна. — Он не из таких… Не какая-нибудь расчетливая сволочь, знаете ли. Он делает это только от страсти. Когда на него находит. А так ни за что — хоть на коленях проси.