Владычица Озера - Анджей Сапковский (1999)

Мэнно Коегоорн нервно погрыз ноготь, сообразил, что на него смотрят, быстро вынул палец изо рта.

— Ударим, — повторил Кеес ван Ло спокойнее, уже не так взволнованно. — «Наузикаа» готова…

— «Наузикаа» должна стоять, — отрубил Мэнно. — Даэрлянская тоже должна стоять. Господин Фаоильтиарна!

Командир бригады «Врихедд», Исенгрим Фаоильтиарна по прозвищу Железный Волк, обратил к маршалу страшное лицо, обезображенное шрамом, идущим через лоб, бровь, основание носа и щеку.

— Ударьте, — указал булавой Мэнно, — в стык Темерии и Редании! Туда!

Эльф отдал честь. Искалеченное лицо не дрогнуло, не изменилось выражение больших глубоких глаз.

«Союзники, — подумал Мэнно. — Альянты. Боремся вместе. Против общего врага.

Но я их вообще не понимаю, этих эльфов.

Они совсем другие.

Совсем чужие».

***

— Интересно. — Русти попытался вытереть лицо предплечьем, но предплечье тоже было в крови. На помощь пришла Иоля. — Любопытно, — снова проговорил хирург, указывая на пациента. — Его ткнули вилами или какой-то двузубой разновидностью гизармы… Один зуб пробил сердце. Вот, извольте взглянуть. Камера, несомненно, пробита, аорта почти отделена… А он еще минуту назад дышал. Здесь, на столе. Получив в самое сердце, он дотянул до стола…

— Вы хотите сказать, — угрюмо спросил конник из легкой волонтерской кавалерии, — что он умер? И мы напрасно тащили его к вам с поля боя?

— Никогда не бывает напрасно, — не отвел взгляда Русти. — А правду говоря — да, он мертв. Увы. Exitus.[55] Забирайте… Эх, холера… Киньте-ка глаз, девушки.

Марти Содергрен, Шани и Иоля наклонились над трупом. Русти оттянул умершему веко.

— Вам когда-нибудь доводилось видеть подобное?

Девушки дрогнули, потом ответили.

— Да, — сказали они одновременно, переглянувшись слегка удивленно.

— Я тоже видел, — сказал Русти. — Это ведьмак. Мутант. Вот почему он жил так долго… Это был ваш брат по оружию, люди? Или вы принесли его случайно?

— Это был наш друг, господин медик, — угрюмо подтвердил другой волонтер, детина с перевязанной головой. — Из нашего эскадрона, доброволец, как и мы. Уж и мастер был с мечом обращаться! Койон — имя ему.

— Ведьмак?

— Ага. Но несмотря на все, порядочный был парень.

— Да, — вздохнул Русти, видя четырех солдат, несущих на набухшем и капающем кровью плаще очередного раненого, очень молодого, судя по тому, как тонко он выл. — Да, жаль… Охотно взялся бы за вскрытие этого, несмотря на все, порядочного парня. И любопытство жжет, и диссертацию можно было бы написать, если б заглянуть ему внутрь. Но времени нет! Долой труп со стола! Шани, воды. Марти — дезинфекция! Иоля, полей… Эй, девушка, опять слезы льешь? А теперь-то что?

— Ничего, господин Русти. Ничего. Все уже в порядке.

***

— Я чувствую себя, — повторила Трисс Меригольд, — так, словно меня ограбили.

Нэннеке долго не отвечала, глядя с террасы на храмовый сад, в котором жрицы и адептки копошились, занимаясь весенними работами.

— Ты свой выбор сделала, — сказала она наконец. — Ты избрала свой путь, Трисс. Свою судьбу. Добровольно. И жалеть не о чем.

— Нэннеке, — опустила глаза чародейка. — Я действительно не могу сказать тебе больше, чем сказала. Поверь — и прости.

— Кто я, чтобы прощать? И какая тебе польза от моего прощения?

— Я же вижу, — взорвалась Трисс, — как ты на меня смотришь! Ты и твои жрички! Вижу, как глазами спрашиваете: «Что ты тут делаешь, магичка? Почему ты не там, где Иоля, Эурнэйд, Катье? Мирра? Ярре?»

— Преувеличиваешь, Трисс!

Чародейка смотрела вдаль, на лес, синеющий за стенами храма, на дымы далеких костров. Нэннеке молчала. Мыслями она была не здесь. Там, где кипела битва и лилась кровь. Она думала о девушках, которых послала туда.

— Они, — проговорила Трисс, — отказали мне во всем.

Нэннеке молчала.