Когда ее не пустили в медцентр, Мора была в отчаянии. Теперь же, увидев наконец сестру, она понятия не имела, что делать. Но Квартум делал на Мору ставку. Иначе не было бы в ее жизни Первого кольца, не было бы приглашения в университет имени Его Святейшества Коддо, не было бы госпожи Тааре, Тая и Парра, не было бы Зикки в этой темной, забитой голограммами комнате. Они надеялись, что Мора себя покажет.

Она сжала руку Зикки покрепче.

Это все неправда, Мора никогда ее не ненавидела. Она могла злиться на ее резкости, могла презирать ее страсть к ярким нарядам, развлечениям и парням, но ненавидеть она сестру не могла. Зикка была членом ее семьи, пусть неприятным и колючим. Друзьями в семье быть не обязательно, но чтобы ненавидеть?..

Мора опустилась еще ниже и, обхватив острые, узкие плечи сестры, сжала ее в объятиях.

– Если ты не поправишься, я не буду с тобой разговаривать, поняла? – прошептала она сестре на ухо.

У Зикки даже веки не дрогнули.

– А, наша гостья здесь.

В комнату кто-то зашел – лица Мора за голограммами не видела, а вот мужской голос узнала.

– Это ваши забавы, Ван Ортем? Увести его.

Мелькнули синие мундиры, и старик исчез. Отодвинув графики в сторону, Маккус шагнул ближе и с любопытством уставился на сестер. Губы его улыбались, а вот глаза – нет. Его лицо, казалось, все состоит из идеально прямых углов, как будто он вообще больше не хотел походить на человека.

– Господин Маккус, позвольте.

К койке подошел мужчина в светлом халате. За ним плыл целый пучок узлов и нитей: цифры, графики, опять цифры…

– Мы получили результаты последних проб.

– Да? Ну что ж, докладывайте.

Маккус смотрел насмешливо, а лаборант сгорбился.

– В чем дело? – Маккус сощурился.

– Отрицательные, – почти шепнул лаборант.

– Как отрицательные? Покажите.

Голограммы развернулись, и Маккус бросился перебирать значения.

– Не может быть. Все же сходилось. Она должна! В подострой фазе… С такими-то антителами! А здесь что? Не обнаружено РНК? Не может быть, нужно проверить снова…

Лаборант отступил в сторону:

– Мы провели три контрольных.

– Значит, надо взять новую пробу! – Маккус почти кричал. – Это просто невозможно! Эта зараза была у всех!

Лаборант мотнул головой:

– Сейчас это, конечно, лишь предположения: все «меченые», документы о которых были обнаружены в старом архиве, и их окружение уже давно мертвы, и проверить мы уже не можем, но у нас сложилось мнение…

– Мнение? Ну же, какое у вас там сложилось мнение?

– Есть предположение, что причинно-следственной связи нет.

– То есть?

– «Меченые» вовсе не вызывали заболевание. Причина в возбудителе, который не имеет никакого отношения к влиянию «меченых». А это значит…

– Что значит?..

– Скорее всего, «меченых» как особой группы населения не существует.

Маккус сжал кулаки и подступил к лаборанту.

– Не порите чушь. Немедленно возьмите новые пробы и проверьте все как следует. И не три раза, а пять, десять – смотрите внимательно!

Голос сенатора от Второго кольца отдалился и стал глухим. Мора не обернулась – ей было все равно, где он и что делает. Грудь сестры едва вздымалась.

– Только попробуй умереть, – прошептала Мора.

Она сжала тонкое запястье Зикки так сильно, что если бы та очнулась, то застонала бы от боли. Сердце сестры не ударяло, а слабо трепетало, как будто стряхивало с себя из последних сил саму жизнь.

– Только попробуй.

Мора вцепилась в обе ее руки. Она попыталась вложить в свои ладони всю ту любовь к сестре, в которой она не смела признаться даже себе.