Красавица - Анастасия Евлахова (2021)

Он вылез из кабины и обследовал прогалину, потом выбрался наверх и долго бродил вокруг, раздвигая кусты и вглядываясь в кроны. Ни следа Ицы – если не считать потерпевшего крушение челнока, конечно. Ушла. Она просто взяла и ушла! Но куда?

– Вот Бездна! – выдохнул Рей.

Дорожка вывела его из парка в сад, посреди которого возвышалось здание из камня и стекла. Арочные пролеты были украшены витражными окнами и причудливой росписью, к небу тянулись стеклянные шпили.

Рей часто бывал в Наблюдательных лабораториях и знал, что многие народы отчужденных островов использовали высокие постройки как культовые сооружения. Этим людям, наверное, казалось, что роскошь и устремленность к Бездне каким-то образом сблизит их с теми, кому они поклоняются, и от этой мыли Рей невольно хмыкнул. Он вообще не понимал, как можно верить в тех, кого никогда не видел. Каариты поклонялись Древу жизни: и первородному гиганту, висевшему посреди Бездны в пористых скалах, седому от старости, изъеденному временем и ветрами, и любому другому Древу, которое порождало острова. А все они, от самого крупного до тонкого росточка, существовали – их можно было потрогать рукой, украсить на праздник или прошептать рядом молитву, а дерево при этом слабо мерцало, как будто прекрасно все понимало. Рей не сомневался, что у Древ никакого сознания нет, но верить в нечто живое, настоящее и осязаемое казалось ему куда логичнее, чем строить роскошные дворцы тем, кого никогда не увидишь и не услышишь.

Когда Рей вошел внутрь, сухая прохлада обняла его, как сладкая волна в Бескрайнем море. Раньше он часто ходил на побережье купаться – так он и обнаружил вход в пещеры с корнями Древа. Вода в домашнем море прекрасно освежала в душные дни, а таких на кааритских островах случалось немало. Отец говорил, что купаться в Бескрайнем море не стоит – в его воде слишком много вредных примесей; Рей кивал, а потом снова и снова возвращался к воде, заплывая все дальше. Он уже понял, что в отцовских словах всегда стоит читать между строк. В случае с морем отец просто опасался, что Рей по неосторожности доплывет до края и свалится в Бездну, но говорить об этом тот не хотел, чтобы не натолкнуть сына на рискованные эксперименты. Рею и говорить было не нужно: с каждым разом он приближался к залитой светом боковой прослойке воды все ближе и ближе. Хотел ли он упасть в Бездну? Конечно, нет. Но его бесила мысль, что даже в беседах с собственным отцом ему приходится отыскивать скрытые мотивы и играть в угадайку, так что этим он мстил ему, пусть и исподтишка. Разговоров по душам у них никогда не случалось, хотя Рей только и мечтал о том, чтобы просто рассказывать про всех Иц и ничего не скрывать. Но еще Рей понимал, что, если бы он с отцом был близок, он никогда бы не задумал Ицу.

Культовая постройка была первым зданием, которое встретилось Рею на пути из парка. Ему подумалось, что Ица, усталая – еще бы, сколько они летели! – и, возможно, израненная, могла попросить помощи здесь. Но в гулком зале, причудливо подсвеченном снизу вверх цветными огнями, не было ни души. Большую часть пространства, встроенные меж тонких, воздушных колонн, занимали концентрические круги скамеек. Все они смотрели в центр, на округлый постамент со столом, заставленным снедью и какими-то цветными безделушками. Стол имел форму разорванного кольца – вероятно, внутрь можно было заходить и обращаться к аудитории.

Рей подошел поближе и провел рукой над зажженными свечками, которые бросали причудливые тени на лица уродливых карликов, вырезанных из дерева и выставленных среди подсохших угощений. Неужели это и есть те самые боги, которым молятся местные?..

– Ты что-то хотел, брат мой?

Рей вздрогнул и резко обернулся. К нему по проходу между скамейками шел пожилой мужчина в белом облачении. На его плече, запустив в ткань длинные острые когти, сидел одноглазый ворон.