Что говорил мне жрец так же и о том, как его племя, бывшее века назад могучим и славным княжеством, разрушалось год за годом, превращаясь в дикарей, и не помнило уже, что осталось последним хранителем той самой священной книги, которая погубила майя. Что книгу эту он сам получил от своего отца, когда тот умирал, а тот от деда; и что когда настанет его черёд умирать, должен был и он передать рукопись своему сыну, который также должен был сделаться жрецом и хранить её. И что так должно было продолжаться, покуда великий индейский бог Ицамна и прочие боги живы, и мир стоит. Потому что самая сокровенная и разрушительная тайна священной рукописи в том, что прорицание верно, а ошибочен лишь расчёт времени, который провели астрологи, толковавшие книгу.

И что каждый сын народа майя, и каждый живущий на свете человек из любого другого племени, какому богу он ни поклонялся бы, помнить обязан, что мир конечен так же, как смертен человек; и что священная рукопись — тому подтверждение, и о том вечное напоминание, и потому должна быть сохранена любой ценой.

Однако соблазн толковать пророчество и исчислять точный день светопреставления посредством этой книги — греховен и губителен; и что, как стал он однажды причиною падения империи майя, так же может ввести в искушение, а затем обратить в пепел империи грядущего, а даже и всех живущих на земле людей. Человек слаб, труслив и любопытен, оттого подобные знания для него опасны.

Что тогда спросил я у жреца, не попала ли святая книга в руки нечестивому монаху, брату Хоакину, когда тот разграбил индейский храм в Калакмуле. Что тот утешил меня, и разъяснил, что в осквернённой солдатами пирамиде лежала обманка, видом похожая на искомый манускрипт, но заведомо лживая и пустая.

Что спросил я также у него, отчего он поведал мне, чужаку, сию тайну, о которой неведомо было многим из сынов его народа. И что он возразил мне, и признал, что индейская богиня Иш Чель не соблаговолила послать ему сына, и в вымирании рода своего он видел знак вымирания майя. Что доносили ему вести о бородатых людях из-за моря, и об их чудесных лодках, и громоподобном оружии, и о доблести в сражениях. Что всё это пробудило в нём любопытство, и просил он великого Ицамну открыть ему правду об этих людях. И что тот послал ему видение, в котором бородатые люди подчинили себе земли и майя, и ацтеков, и прочих народов, и правили большей частью света.

И что тогда решил хранитель книги, что не может унести с собою в могилу тайну конца мира, только оттого, что не имеет сына; также и народ его должен передать её другому народу, если сам не оставил после себя наследников. И что когда решил он так, то молился своим божествам, среди которых был и бог смерти Ах Пач, и бог солнца Ах Кинчил, и сам Ицамна, и спрашивал, правилен ли его замысел. И было ему знамение, укрепившее его веру в это.

Что случилось это несколько месяцев назад, и что с тех самых пор, положившись на волю индейских богов, сей жрец терпеливо ожидал их помощи, покуда Ицамна не положил меня в свой сенот, отступившись от моей жизни. Что, по его разумению, я был предназначен богами для того, чтобы принять у него древнюю рукопись, и, сделав так, уберечь её от тлена и забвения.

Что третьим вопросом моим к нему было, как узнать, когда же настанет подлинный судный день, и что будет причиной ему. Что тогда усмехнулся жрец, и сказал мне, что бородатые люди также слабы и любопытны, как его соплеменники; и что новые исчисления, которые проводил его отец, дают миру ещё около шестисот тридцати цолькинов, что на наш счёт составляет четыреста пятьдесят лет. Что, однако, он повторно предостерёг меня от соблазна высчитывать точный час светопреставления, потому как дело это не человеческое, а божественное.

И сказал он мне, что земля погибнет тогда, когда умрёт Ицамна — отец и старейшина индейских богов, премудрый властитель сего мира, вообразивший и так воплотивший его.