Мотылек - Анри Шаррьер (2014)

– Введите. Матюрет и Клузио вели себя хорошо. Поэтому я вношу в дело: «Поведение хорошее». Что касается вас, Шарьер, то вы совершили серьезное преступление. Поэтому в вашем деле сделали запись, какую вы заслужили: «Поведение плохое».

– Простите, начальник, но какое преступление я совершил?

– Вы что, не помните о сигаретах и кокосовом орехе?

– Нет. Честное слово, нет.

– Хорошо. На какой диете вы сидели последние четыре месяца?

– О чем вы говорите? Вы имеете в виду пищу? Получал то же самое, что и в первый день.

– Это уж слишком. Что вы ели вчера вечером?

– Как обычно: что дали, то и съел. Откуда мне знать. Я ничего не помню. Может быть, бобы или жареный рис. А может, и другие овощи.

– Выходит, вы ужинали?

– А как иначе?! Не мог же я выбросить миску, не так ли?

– Конечно. Так нехорошо. Я отменяю решение. Значит, я вычеркиваю «поведение плохое». Месье X, дайте новую справку об освобождении. Я заменяю формулировку: «Поведение хорошее». Идет?

– Это справедливо. Другого я не заслужил.

С этими словами мы оставили кабинет.

Большие ворота тюрьмы-одиночки открылись, чтобы пропустить нас. Мы стали медленно спускаться по дороге, которая вела к лагерю. Нас сопровождал только один стражник. Далеко внизу виднелось море, белопенное и яркое. Напротив остров Руаяль с зелеными деревьями и красными крышами. Остров Дьявола мрачен и суров. Я попросил надзирателя разрешить нам присесть на несколько минут. Он согласился. Мы сели: один – справа от Клузио, другой – слева. И, не сговариваясь, взялись за руки. Этот контакт растрогал нас самым странным образом. Мы молча обнялись.

– Давай, ребята, – сказал стражник. – Надо идти.

И медленно, очень медленно снова пошли вниз к лагерю. Мы с Матюретом шли рядом, по-прежнему держась за руки. А за нами двое носильщиков несли нашего умирающего друга.

Жизнь на Руаяле

Едва мы оказались во дворе лагеря, как нас окружили со всех сторон каторжники, выказывая нам самое дружеское расположение. Узнаю среди них Пьерро Придурка, Жана Сартру́, Колондини, Шиссилья́. Всем нам троим надо идти в медпункт, говорит надзиратель. И в сопровождении человек двадцати мы идем через двор. Через несколько минут передо мной и Матюретом появляется дюжина пакетов: сигареты, табак, лучший шоколад. Перед нами дымится горячий кофе с молоком. Каждый хочет нас чем-то порадовать. В медпункте Клузио сделали укол камфорного масла и еще один адреналина для поддержания сердца. Тощий негр говорит санитару: «Отдай ему мои витамины, ему они больше нужны». Поистине волнующая демонстрация доброй солидарности с нами!

Пьер Бордле спросил меня:

– Деньги нужны? Я успею пустить шляпу по кругу, прежде чем вас отправят на Руаяль.

– Спасибо. У меня есть. А ты уверен, что нас отправят на Руаяль?

– Да, нам это сказал учетчик. Всех троих. Думаю, что там вас положат в больницу.

Санитара зовут Эссари. Он корсиканец, крепкий горец и разбойник первостатейный. Позже я с ним хорошо познакомился и расскажу подробно о его приключениях, весьма интересных. Два часа в амбулатории пролетели очень быстро. Мы наелись и напились. Довольные и счастливые, уезжаем на Руаяль. Клузио лежит с закрытыми глазами. И только тогда, когда я склоняюсь над ним и кладу свою ладонь ему на лоб, он их открывает. Вот и сейчас он открыл глаза, уже подернутые пеленой смерти:

– Друг Папи, мы с тобой настоящие друзья.

– Больше, Клузио. Мы братья.