Мертвые возвращаются? - Тана Френч (2010)

Потрясены, сказал Фрэнк. Но чтобы так… О таком уровне истерии никто не говорил. Раф, начав, не мог остановиться. Слова вылетали сами по себе, непроизвольно, хотя и с натугой, будто рвота.

— А Джастин… Господи. Если подумать, ему пришлось хуже всех. Он постоянно трясся. По-настоящему. Один оборзевший первокурсник даже спросил, не паркинсонизм ли у него. Вроде бы ерунда, но на самом деле штука до крайности нервирующая. Как ни посмотришь, постоянно дергается. Тут уж ни у кого нервы не выдержат. И еще он постоянно все ронял, а когда ронял, у остальных чуть удар не случался. Мы с Эбби орали на него, а он начинал хлюпать носом, как будто это могло чему-то помочь. Эбби хотела, чтобы он сходил в студенческую поликлинику, взял рецепт на валиум или что-то подобное, но Дэниел поднял ее на смех. Заявил, мол, Джастину надо научиться справляться с ситуацией. Справляться! Полная чушь! Никто из нас ни с чем не справлялся. Эбби ходила во сне. Однажды в четыре утра она отправилась набрать себе ванну и там уснула. Если бы Дэниел не нашел ее, она бы захлебнулась!

— Какой ужас! — Собственный голос, высокий и надтреснутый, показался мне чужим. Каждое слово собеседника било меня точно лошадь копытом. Мы обговаривали этот вопрос с Фрэнком, обсуждали с Сэмом, но до настоящего момента я не слишком вникала в то, что, собственно, я со всеми ними собираюсь сделать. — Господи, Раф, я ведь не знала…

Он хмуро посмотрел на меня.

— А полиция? — Он приложился к стакану и поморщился, словно проглотил что-то горькое. — Тебе приходилось иметь дело с полицейскими?

— В таком качестве — нет, — выдохнула я.

— Ну так вот, страху они на нас нагнали. Это были не новички, не какие-то ребята в форме, а настоящие шпики. Лица каменные, глаза пустые — ни черта не понять, о чем они думают. Мариновали нас часами и чуть ли не каждый день. Притом самый невинный вопрос — например: «В котором часу вы обычно ложитесь спать?» — звучал как ловушка, будто они только и ждали повода заковать тебя в наручники. Это невыносимо: постоянное напряжение, постоянное ожидание подвоха. Выматывало жутко, а ведь мы и без того были вымотаны. Тот парень, что привез тебя, Мэки, он хуже всех. Вроде как улыбается тебе, сочувствует, а в душе ненавидит.

— Со мной он держался довольно-таки мило. Даже покупал шоколадное печенье.

— Еще бы. Не сомневаюсь, он тебя покорил. А здесь ошивался и днем и ночью. Устраивал настоящие допросы с пристрастием, докапывался до мельчайших деталей да еще и комментарии отпускал стервозные насчет того, как, мол, некоторые устроились. Полная чушь. Если у нас есть дом и мы ходим в колледж, это еще ничего не значит… Злобы в нем столько, что на десятерых хватило бы. Будь его право, всех посадил бы под замок. У Джастина прямо истерика начиналась, когда он его видел. Бедняга уже был морально готов к тому, что нас всех вот-вот арестуют. Дэниел убеждал его, что волноваться не о чем, что надо собраться, но вообще-то от самого Дэниела тоже помощи кот наплакал — он ведь думал…

Раф не договорил, нахмурился, уставился в сад.

— Если бы ты не выкарабкалась, мы бы точно друг друга поубивали.

Указательным пальцем я на мгновение прикоснулась к его запястью.

— Я вам сочувствую. Честное слово. Не знаю даже, что еще сказать.

— Ага, сочувствуешь, — сказал Раф, но злость уже ушла и голос прозвучал просто очень услало. — Верю.

— Так что там думал Дэниел? — немного погодя поинтересовалась я.

— Меня не спрашивай. Я вообще пришел к выводу, что лучше ничего не знать.

— Нет, ты сказал, что Дэниел посоветовал Джастину взять себя в руки, но помощи от него было мало, потому что он что-то думал. Что думал?