Мертвые возвращаются? - Тана Френч (2010)

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Вам, конечно, никто не мешает устроить себе небольшой расслабон, почему бы и нет, но я не хочу, чтобы ты воспринимала это как отдых. Твое дело — постоянно быть бдительной.

Я брела по ухабистой дороге, вверх по холму от разрушенной хибарки. Я много размышляла над тем, как и почему Лекси в конечном итоге занесло именно туда. Мы все приняли на веру тот факт, что она искала убежище и не смогла добраться до Уайтторн-Хауса или деревни — либо потому, что с той стороны пришел убийца, либо потому, что быстро теряла силы и пыталась укрыться в ближайшем известном ей месте. У Н. были свои планы. Если исходить из того, что Н. — человек, а не паб, не радиопередача и не карточная игра, то они должны были где-то встретиться, а так как в дневнике Лекси никаких указаний на конкретный пункт не имелось, я сделала вывод, что они имели обыкновение встречаться в одном и том же месте.

Свидания проходили скорее по вечерам, нежели по утрам, и разрушенный дом в этом плане представлялся идеальным вариантом: удобно, никто не видит, есть где укрыться от дождя и ветра, гарантия того, что никто не подкрадется незаметно. Вполне вероятно, что именно туда Лекси и направлялась в тот вечер; туда же она бросилась — возможно, на автопилоте — и после того как Н. подкараулил ее, или же, наоборот, потому что рассчитывала застать его там в надежде на то, что он окажет ей помощь.

Зацепка, конечно, хиленькая, но где взять лучше? По большей части во время вечерних вылазок я болталась поблизости от заброшенного домишки в надежде, что Н. когда-нибудь вновь там объявится и подтвердит тем самым мою версию. Сейчас я находилась на самом удобном участке дороги: разговаривая с Фрэнком или Сэмом, держала в поле зрения все подходы к моей развалюхе, а сама в случае необходимости могла спрятаться за росшими у дороги деревьями. Кроме того, место тут глухое, заброшенное. Не похоже, чтобы мои телефонные разговоры подслушал какой-нибудь фермер и явился по мою душеньку со своим верным дробовиком.

— Бдительность — мое второе имя, — сказала я. — Кстати, хотелось бы кое-что у тебя узнать. Напомни-ка: дядюшка Дэниела умер в сентябре?

В трубке Фрэнк зашелестел бумагами — либо взял дело с собой домой, либо он все еще на работе.

— Третьего февраля. Дэниел получил ключи от дома десятого сентября. Несколько месяцев ушло на утверждение завещания. Зачем тебе это?

— Не мог бы ты выяснить, как умер старикан и где эти пятеро находились в тот день? Да, кстати, а почему так долго шло утверждение завещания? Когда бабуля оставила мне тысчонку, я ее получила уже через полтора месяца.

Фрэнк присвистнул.

— Ты на что намекаешь? Что они сообща кокнули дядюшку Саймона из-за дома? А потом у Лекси сдали нервы?

Я вздохнула и пригладила волосы. Как бы лучше ему объяснить?

— Не совсем так. Вернее, совсем не так. Но понимаешь, Фрэнк, у них какая-то патологическая привязанность к дому. У всей четверки. Они все, а не только Дэниел, говорят о нем как о своем. Нужно поставить стеклопакет, нужно что-то делать с садом, нужно то, нужно се… Глядя на них, можно подумать, что у них имеются какие-то общие планы, что они намерены все вместе жить в этом доме до конца своих дней и потому готовы потратить годы на его переделку.

— Ах вот ты о чем, — снисходительно произнес Фрэнк. — Не бери в голову. Просто они молодые. В этом возрасте все считают, что однокурсники и совместная жизнь — на веки вечные. Увидишь, через несколько лет каждый обзаведется домиком где-нибудь в пригороде и будет по воскресеньям ездить отовариваться в магазин «Все для дома».

— Ну, не так уж они и молоды. К тому же ты и сам их слышал: они буквально помешаны на доме и друг на друге. Ничего другого в их жизни просто нет. Не похоже, что они намеренно избавились от дядюшки, хотя кто знает. Нам ведь всегда казалось, что эти четверо что-то скрывают, разве нет? Что-то здесь не так, что неплохо бы выяснить.