Мертвые возвращаются? - Тана Френч (2010)

— Все верно, — согласилась я, — с той единственной разницей, что я не заметила отрицательного к себе отношения со стороны ни одного из них. Раф поначалу на меня дулся — якобы я не поняла, как они все из-за меня переживали, — но это, пожалуй, и все. Если бы Лекси кого-то так достала, что он решился на убийство, я тотчас бы заметила. Нет, Фрэнк, все они любят друг друга. Странная компания, но им самим она нравится именно такой.

— Тогда почему они скрывают, что совместно владеют домом? Зачем эти тайны мадридского двора, если нечего скрывать?

— Ничего они не скрывали. А не сказали лишь потому, что их никто не спрашивал. На их месте, даже будь ты чист как младенец, стал бы ты сам говорить легавым что-то такое, чего от тебя не требуется? Стал бы вообще часами отвечать на вопросы, как отвечали они?

— Знаешь, как ты сейчас рассуждаешь? — спросил Фрэнк, помолчав пару секунд. Похоже, он прекратил расхаживать из угла в угол. — Ты рассуждаешь как адвокат.

Я повернулась лицом в другую сторону и, перебросив ноги, уперлась ими в новую ветку.

— Будет тебе, Фрэнк! Я рассуждаю как детектив. А у тебя, похоже, завелись навязчивые идеи. Если лично тебе не нравятся эти четверо, что ж, твое право. Если тебе кажется, что с ними что-то нечисто, это тоже твое право. Не думай только, будто все, что тебе удалось раскопать, автоматически становится уликой против них.

— Не тебе, киска, сомневаться в объективности моих рассуждений, — возразил Фрэнк.

В его голос вновь вернулись ленивые нотки, отчего я еще плотнее прижалась к стволу спиной.

— И как это понимать?

— Так, что я сторонний наблюдатель и смотрю на вещи под несколько другим углом, в то время как ты по уши увязла в полевой операции, о чем я и спешу тебе напомнить. Это также значит, что всему есть свои границы, в том числе и восторгам по поводу того, какие они, мол, душки. Говорю тебе, твои ахи и охи до добра не доведут.

— Фрэнк, с чего ты сегодня так завелся? Мы ведь с самого начала исключили эту четверку из нашего списка. А два дня назад ты был готов упечь в каталажку Нейлора за то, что он якобы…

— И сейчас готов, и упеку, дай только найти мерзавца. Но я привык делать сразу несколько ставок. И я никого не исключаю, ни единой души, до тех самых пор, пока у меня не будет на то весомых оснований. В том числе и твоих четверых приятелей. Прошу об этом не забывать.

— Что ж, логично, — уступила я его доводам. — Пока Нейлор не объявится снова, я сосредоточусь на них.

— Вот-вот. И я тоже. И самое главное, Кэсси, будь осторожна. И не только за пределами дома, но и внутри. Поговорим завтра.

Он дал отбой.

Я же задумалась о четвертом мотиве: любовь. Неожиданно мне вспомнилось видео на телефоне — пикник на морском берегу предыдущим летом. Вся компания лежит на траве: попивают вино из пластиковых стаканчиков, едят клубнику, лениво спорят о том, раздута слава Элвиса или нет. Дэниел тогда пустился в длинный монолог о социокультурном контексте. Он был готов рассуждать до бесконечности, если бы Раф и Лекси не решили, что раздуто буквально все, кроме Элвиса и шоколада, и не принялись кидаться в него клубникой. Телефон с включенной камерой они пустили по рукам, так что видеоклипы были разрозненными и нечеткими.

Лекси лежит, положив голову на колени Джастину, а он тем временем засовывает ей за ухо маргаритку. Лекси и Эбби, спина к спине, сидят и дышат полной грудью, любуются морем, а ветер треплет обеим волосы. А вот другой кадр: Лекси смеется Дэниелу в лицо, вынимая из его волос божью коровку, вот она держит свою находку на ладони прямо над ним, а тот с улыбкой наклоняет голову. Я видела эти кадры такое количество раз, что они сделались частью моей памяти, словно я сама пережила эти удивительные моменты. Да, в тот день они лучились счастьем, все пятеро.