Рубеж атаки - Макс Глебов (2018)

– Ладно, молодые люди, – подвел черту под беседой Тобольский, – вынужден вас оставить. Вы тут общайтесь, сколько захотите, а мне пора дела делать. Приятно было побеседовать.

Тобольский поцеловал дочь, кивнул мне и исчез за дверью входа в крытую часть павильона.

– Так о чем папа хотел, чтобы вы со мной поговорили, Игорь? – посмотрела на меня с улыбкой Виктория, – не заламывайте бровь, майор, я очень неплохо знаю своего отца. У него не было никаких причин нас знакомить, если только он не хотел, чтобы вы что-то рассказали мне или спросили у меня, что он сам по каким-то причинам говорить или спрашивать не хочет.

– Не буду отпираться, – улыбнулся я в ответ, – ваш отец действительно хотел, чтобы наш разговор состоялся. На него очень повлияли последние события, и ему самому говорить о них довольно трудно. Конечно, такой опытный политический боец, как президент Тобольский, может выдержать и не такое, но это в общении с чужими людьми, а вы для него человек совсем не чужой. Мне кажется, вам нужно кое-что узнать о том, что случилось в системе Грумбридж, чтобы лучше понимать уже совершенные и будущие поступки своего отца.

– Это кажется вам лично или это просьба президента? – уже без улыбки спросила Виктория.

– Это кажется мне лично, президент об этом меня не просил. Вы немного сгущаете краски, Вика. Не было никакого инструктажа на тему того, что должен сказать дочери президента майор Лавров, а что ему говорить ни в коем случае не следует. Был разговор, в котором маршал Тобольский обмолвился, что встречался с вами перед сражением и был удивлен тем неподдельным интересом, который его дочь проявила к предстоящей битве, ведь раньше она о войне с ним почти не говорила.

– Еще бы я не заинтересовалась этим сражением, если мой отец собирался лично возглавить флот! – с возмущением ответила Виктория.

Сигнал тревоги заорал в моем мозгу мартовским котом. Не склеивалась эта фраза Виктории с рассказом Тобольского, очень нехорошо не склеивалась.

– Вика, давайте прогуляемся, вы не против? На ходу лучше думается, а весна, пусть и ранняя, всегда поднимает настроение.

– Пойдемте, если хотите, – без особого энтузиазма ответила дочь Тоболского.

Мы вышли на липовую аллею и неторопливо двинулись к видневшемуся в паре сотен метров красивому пруду.

– Ваш муж офицер, Виктория?

– Да. Он контр-адмирал, служит в адмиралтействе.

– И он ничего не рассказывает вам о войне?

– Ну, почему же, рассказывает, даже больше, чем я бы хотела знать об этом. Может быть, поэтому я и не говорю на эту тему с отцом. А вы, Игорь, женаты?

– Пока нет.

– Но девушка-то у вас, надеюсь, есть, Майор? – улыбнулась Виктория, – что-то я не верю в то, что кандидаток не нашлось.

– Есть. Она тоже офицер-десантник, как и я. Мы даже вместе служим в департаменте минобороны по новой технике и вооружениям.

– О! Служебный роман, классика жанра. Это не мешает работе?

– Пока не мешало, а там посмотрим. Я бы, наверное, давно предложил ей официально оформить наши отношения, но… Виктория, а вам не бывает страшно, когда ваш муж уходит со своим кораблем в бой? Мне казалось, что все жены флотских офицеров знают о службе своих мужей чуть ли не больше, чем они сами.

– Мой муж не командует кораблем, Игорь, он служит в штабе флота, а штаб не принимает непосредственного участия в боях, так что такие переживания мне незнакомы.

– Но ведь ваш отец возглавил идущий в бой флот в битве за Грумбридж. Неужели и в этом случае вы не переживали, когда узнали о его решении?

Виктория наморщила лоб, как будто, что-то усиленно вспоминая, потом тряхнула головой и посмотрела на меня.

– Игорь, представляете, я не помню, как он мне об этом говорил. Вот вы спросили сейчас, и я попыталась вспомнить, что чувствовала, когда он сообщил мне об этом… и не могу.